– Да, да конечно, вон красный аппарат.
– Хорошо. После нашего разговора я позвонить должен. Ну, а вы что думаете? А Виктор Степанович? – Толстиков вновь покосился на Полякова.
Виктор пожал плечами. Он отвечать не торопился. Не спеша, достал из кармана сигареты и закурил. Стряхнув пепел, он посмотрел в глаза Толстикову. Тот ждал его ответа. В кабинете воцарилась напряженная тишина. Поляков выпустил дым и тихо сказал:
– Я подозреваю, что это вообще один человек сделал.
– Нет, не может быть! Зачем кому-то убивать свидетеля и начальника уголовного розыска? – запротестовал Бочкин.
Он уселся на стул и сложил руки на коленках как школьник. Толстиков, не замечая его протестов, сощурил глаза и спросил Виктора:
– Почему, вы так решили?
– Да потому, что этот человек прекрасно знал, что ему надо.
– И что же ему надо было? – Толстиков немного разозлился.
Бочкин, видя это, притих. Начальник ГОВД хотел, было что-то возразить, но не решился. Он боязливо посмотрел на Лесину. Та, как ни в чем не бывало, курила и смотрела в окно.
– Ему надо было устранить главных свидетелей. Что бы вообще никто ничего сказать не мог. Вот и все. Что бы вообще все концы отрезать. Сейчас в нашем деле – их практически нет. Все. И главное нет официальных бумаг.
– Каких еще бумаг? – подала голос Лесина.
Она тоже насторожилась. Затушив окурок, Вера отошла от окна и сила рядом с Виктором.
– Вера, ты что забыла, наши последние минуты общения с покойным Трошиным? – Поляков спросил это медленно, стараясь освежить воспоминания следователя.
– А что? Вроде просто попрощались. И все. Уехали.
– Нет не все. Ты хотела забрать у него, протокол опроса. Который он сделал с единственного свидетеля. И в этом протоколе значит, было, что-то важное. И второе – если убит главный свидетель – значит, он мог видеть наших главных друзей.
Толстиков в этот момент, встал из-за стола и махнув рукой, вежливо сказал Бочкину:
– Евгений Карлович, вы не могли бы, на несколько минут нас оставить!
Бочкин охотно вскочил со стула и почти побежал к выходу. Начальник ГОВД словно ждал этих слов. Было видно, что ему совсем не хотелось вникать в подробности какого-то пусть даже очень важного дела. Подполковник выскочил из кабинета, словно довольный ученик, освобожденный учителем, от ненавистного ему, урока алгебры.
Толстиков, проводил его взглядом. Когда дверь закрылась, зло сказал:
– Я попрошу, впредь при посторонних, вообще о нашем деле не говорить!
Лесина удивленно на него посмотрела:
– А что вы так раздражаетесь? Причем тут Бочкин. Он вроде не посторонний. В его отделе – убили начальника уголовного розыска. А до этого одного из главных и единственных свидетелей. Так, что ваше замечание не уместно.