– Если бы вы мне доложили сразу – с Казанцевым мы бы не тянули! Мой отдел бы давно вышел на него и задержал. Пусть даже в подозрении, – грубо бросил Толстиков.
Виктор понял, что уэсбешник окончательно разозлился. Лесина ехидно улыбнулась Полякову.
– Ну, и что мы теперь будем делать? – спросила следователь, выпустив изо рта очередное облачко сигаретного дыма.
– Ну а теперь Вера Григорьевна, очень плотно, этим всем займусь я! И я быстро наведу порядок! Не зря же меня генерал назначил старшим, по расследованию всего этого дела, – Толстиков зло смотрел на Виктора.
Поляков даже немного испугался. Ему показалось, что уэсбешник будто догадался о его тайных связях с Саблиным и их планах. Виктор непроизвольно потрогал карман пиджака, в котором лежал сотовый телефон, переданный ему вчера полковником на случай экстренной связи. В голове у Виктора вновь закрутились неприятные мысли об Ольгином исчезновении. Только бы об этом Толстиков узнал, как можно позже – иначе он может только испортить все дело своим рвением.
Поляков посмотрел на часы. Стрелки неумолимо показывали начало третьего. Виктор вспомнил, что в три его должен ждать Алик.
И тут на помощь ему неожиданно пришла Лесина. Вера, затушив окурок в пепельнице, поднялась со стула и грустно сказала:
– Ну, что ж мне пора в город. Меня ждет руководство. Петр Кузьмич вы не подбросите меня на своей Волге? А то я нашу дежурную машину отпустила.
– Конечно, конечно, – Толстиков услужливо подал Вере ее шубу. Он держал ее словно лакей и ждал, когда следователь наденет норковую одежду на свои плечи.
Поляков ухмыльнулся. Он понял, что их отношения с Лесиной вновь обострились. И теперь лучше не рассчитывать не ее помощь.
Дежурный по изолятору временного содержания РУБОПа лейтенант Остапенко сидел и заполнял карточки на задержанных. Нудная и монотонная писанина, склоняла милиционера ко сну. Он, то и дел прерывался, и громко зевая – тряс головой и разводил руками взад-вперед – словно готовясь к заплыву. Помощник Остапенко, сержант Верхотуров, лениво ходил по длинному, тюремному коридору, то и дело заглядывал в глазки на дверях камер. В изоляторе стояла привычная тишина. Было лишь слышно, как капает вода, с конца крана в умывальнике. Остапенко прервался и посмотрел на часы.
Его немного удивляло то, что в такое время в ИВС нет никого из оперативных сотрудников. Обычно во второй половине дня они то и дело бегали туда-сюда с бумажками, требуя вывести для допроса того или иного задержанного.
Остапенко удивленно крикнул Верхотурову:
– Витя, а что это сегодня? Постный день что ли? Чего это нет то из оперов никого? И адвокаты как повымерли? Странно!