... Отвернувшись к стене, профессор прижался к мраморному подоконнику.
... Все это от нервного расстройства и переутомления... - подумал он и, аккуратно сложив вчетверо, спрятал в карман измятый им, пока сидел в зале, платок.
... Выходит, - думал профессор, - я еще не совсем обречен, у меня еще не оборвалась связь с этим миром, как говорил этот больной переводчик... Если мысль о смерти пугает меня, то значит...
И тут вдруг профессору вспомнилось, как всего лишь вчера маленький академик плакал, уронив голову на руки... Неизбежность ухода из жизни пугала и академика.
... Двери актового зала широко распахнулись. Показался сначала гроб с телом академика, затем несколько венков, за ними стали выходить люди...
... На миг профессору захотелось скрыться из вида, сойти по лестнице, смешаться с людьми, затеряться в толпе... Но тут глаза его встретились с презрительным и гневным взглядом той самой полной женщины в черном платке, сидевшей рядом с вдовой академика, он растерялся и отошел в сторону...
... Гроб проследовал мимо него вниз по лестнице...
- Профессор...
... Это была вдова... Она смотрела на него из толпы, идущей за гробом...
... Опустив голову, он смешался с процессией...
... На части улицы движение машин было остановлено, и над ней гордо и торжественно плыл гроб... Вдова замедлила шаги и пошла рядом с профессором...
- Вы простите меня, профессор... Я увидела, в каком состоянии вы вышли из зала...
... Профессору все еще было плохо. От вдовы академика пахло формалином... Наверное, всю ночь она провела рядом с покойным, которому ввели формалин, чтобы задержать разложение... - подумал профессор, и ему представилось, как в одну из ночей и его тело, напичканное формалином, тоже будет лежать в гробу...
В отличие от академика ту ночь до утра он, наформалиненный, проведет в одиночестве... И только из какого-то угла комнаты на него будет смотреть рябой парень в серой куртке.
- Профессор... - вдова академика мелко семенила, прижимая к груди маленькую сумочку... - Я должна знать, для чего нужна вам эта рукопись...
Проговорив это, вдова вдруг посмотрела прямо в глаза профессору.
- Я...
... Все снова смешалось в его голове... И в этом сумбуре мыслей затерялись слова вдовы. Он почувствовал, что сейчас у него нет сил торжественным шагом идти по этой перегороженной от машин улице...
- Рукопись мне нужна... - проговорил он.
- Профессор... - вдова академика взяла его под руку, - ... я никогда не могла читать его рукописей. Он писал старым, арабским алфавитом... А я хочу знать, чем он занимался в последние годы... Полагаю, я имею на это право.