– Надень порты, варначе, – отвечал ему один и отряхнул с котелка тающий снег. – Мы за тобой приглядывали, как ты вчера в ресторации мадеру дюжинами глушил. Вот с товарищем Ипполитом Гофштетгером и решили: небось трещит башка у нашего Ефимыча! Не взять ли баварского да не навестить ли его по-дружески?
– Хорошие люди. Заботливые. Уважаю. А… кто вы? Первый сунул ему к носу свою визитную карточку:
– Читай, если грамотный… Сазонов я, Егорий Петрович, кандидат права о бесправии и работник прессы. А это – Гофштетгер из «Нового Времени», знаешь такую газету? Вот он там и пишет.
– Чего ж он пишет? О фунансах небось?
– Что хочешь, – заговорил. Гофштетгер. – Могу про тебя такое накатать, что обратно в Сибирь без порток убежишь.
– А я твоей газеткой подотрусь! – реагировал Распутин.
– Всего тиража тебе не осилить, – засмеялся Сазонов. – А карточку мою не рви. Здесь и адресок обозначен: Кирочная, двенадцать. В случае нужды – забредай. Спать положу. И накормлю…
Распутин стал натягивать штаны. Сомневался:
– Чтой-то вы, господа, не очень понятные. Начали за упокой, я даже испугался, а кончаете во здравие…
– Похмелиться хочешь? – конкретно спросили его.
– А нешто ж я не православный?
– Тогда поехали…
Внизу ждал «мотор» (так называли тогда автомобили). Сели и покатили.
Распутин автомашинам всегда дивился:
– Бежит себе и даже овса не просит! Одно в ем плохо: вони много, а навозу не видать. Вы не смейтесь, ребята! Навоз – первейшая вещь в мужицком хозяйстве… От него вся сила!
Вот и загородный ресторан (скромненький). Березы в снегу. Пустынные комнаты. В отдельном кабинете сидел… Витте.
– Оставьте нас, – сказал, и журналисты выкатились. Витте разливал коньяк в плоские рюмки-блюдца.
– Пусть эта встреча останется между нами, – предупредил граф властно.
– И мне и вам так будет удобнее.
– Как хошь. Молчать умеем…
Когда им подали лангеты, Витте начал дело:
– Григорий Ефимыч, как это ни странно, но между нами много общих точек соприкосновения. Я начал свою карьеру, можно сказать, с того же, с чего ее начинаете и вы… Не поняли? Тогда поясню. Кому был известен скромнейший инженер-путеец Сережа Витте, который в 1887 году предсказал царскому поезду катастрофу в Борках? Но я ее предсказал, и семейство нашего незабвенного императора Александра Третьего покатилось под откос…
– Так и шваркнулись? – не поверил Распутин.
– Да, если вам угодно, то… шваркнулись! Мария Федоровна, ныне вдовая императрица, босиком и голая выбралась из обломков. Ей один солдат свою шинель дал… Вот тогда, в Борках, меня и заметили! Тогда же и выдвинули. По слухам я извещен достаточно, что вы тоже пророчите и ваши предсказания сбываются. Будем откровенны! Меня задвинули в угол, как старый шкаф. Сейчас в моде новая мебель. Жесткая, зато модная. Но я, старый гусь, по опыту жизни знаю – все возвращается на старые круги. Мы бы с вами сошлись. В любом случае, – заключил Витте, жуя мясо, – вы найдете во мне то, чего никогда не сыщете в Столыпине!