— Все в порядке, Клер. Не о чем беспокоиться!
— А что случилось?
Ее не так легко провести; он знал.
— Да просто стукнулся о стол, вот и все.
Она помешкала в дверях, неудовлетворенная ответом, но не нашла слов, чтобы вызвать его на откровенный разговор.
— Есть новости, Роберт. Тебе следовало бы знать. Звонила Патси Райт, жена второго священника, и оставила сообщение. Закрывают „Алламби“!
— „Алламби“?
— Дом для престарелых — знаешь?
— Но это невозможно! Здание охраняется, оно принадлежит Городской опеке!
— Я думала, что оно принадлежит Церкви!
Он покачал головой.
— Церковь только постоянный арендатор.
Лицо Клер побледнело от охвативших ее противоречивых чувств.
— Это уже точно — сообщение будет во всех газетах. Я думала, ты этим занимаешься, ты ведь хотел что-то предпринять?
— Да, — пробормотал виновато Роберт, — я не забыл.
— Но тогда нужно поспешить! Надо же этому как-нибудь воспрепятствовать, Роберт. Подумай только о стариках — их выкинут на улицу, а у них нет ничего другого!
У него забилось сердце.
— Нет, если только что-то в моих силах! Я позвоню архидиакону[24] и в Опеку утром немедленно. Потом устрою собрание — позову заинтересованные стороны; посмотрим, что можно сделать. Придется, если хотим спасти дом, поиграть немного в политику. Во всяком случае попытка не пытка.
Он говорил достаточно твердо, что правда, то правда. Но Клер с грустью чувствовала, что это не исходит от сердца. Она направилась было к двери, но задержалась.
— Уже поздно, милый. Ты еще долго?
— Да нет, не долго. Кое-что хотел доделать. Ты ступай, ложись, я скоро приду. Освобожусь и тут же приду. — Он отвернулся, стараясь не встречаться с ней взглядом; ему не хотелось признаваться, что последнее время эти слова звучат слишком часто. — Я не задержусь, Клер! — повторил он настойчиво. — Ступай. Я скоро!
Она спокойно удалилась. Он вновь подошел к окну и долго стоял, глядя в холодную гладь безответного моря, думал, что было бы, если бы он все сказал Клер, и спрашивал самого себя, сколько это все может продолжаться?
Даже зимой в элегантных городских скверах Сиднея приятно посидеть. Воистину, у нас самый прекрасный климат, с благодарностью думал Роберт, прокладывая путь среди толпы людей, высыпавших на обеденный перерыв. Почему бы хоть один день не поработать как следует, вместо того, чтобы гоняться за призраками и клочками воспоминаний, спрашивал он себя. Почувствовав прилив сил, он устремился к зданию епархиальной консистории с твердым намерением засесть за работу и не вставать, пока не переделает все, что себе наметил.