Как бы то ни было, но здание на королевской площади и ныне впечатляло что колоннами своими, что куполом, покатым и блескучим, как генерал-губернаторская лысина, что резными фигурами старцев. Старцы были сплошь премудры, о чем свидетельствовали высокие лбы и талмуды. Последние старцы либо держали на вытянутых руках, показывая притом недюжинную силу, либо с отеческой нежностью прижимали к груди.
На Гавриила они взирали свысока, с неодобрением, явно несогласные с новою политикой государства, каковая сделала библиотеку местом публичным.
— Ходют тут всякие…
Мнение старцев довольно громко выразила панна Гражина, служившая при библиотеке уборщицею. Местом своим она премного гордилась, полагая себя едва ли не единственною хранительницей его, библиотекарей же и иных служителей почитала дармоедами. А посетителей, особливо подобных молодому человеку в полосатом костюме, и вовсе вредоносным элементом. Оттого, отставив верное ведро в стороночку, панна Гражина выкрутила тряпку, стряхнула остатки грязной воды, вытерла руки о фартук и двинулась следом.
Естественно, ничтожный сей человечек и не подумал, входя в хранилище знаний, ноги вытереть. И за ручку, которую панна Гражина полировала полчаса, взялся, страшно представить, голою рукой, нет бы перчатку сперва надеть, лучше, ежели бальную, из белого сукна, или, на худой конец, платочком… но нет, останутся на бронзе следы пальцев.
— Ходют тут… — пробормотала привычное панна Гражина, двигаясь следом.
Шла она осторожно, едва ли не на цыпочках.
Посетитель же, наглым образом проигнорировав коврик — выглядел коврик, конечно, жалко, более походил на тряпку, но все ж, — пересек холл. И на дивные скульптуры внимания не обратил, а за между прочим, скульптуры эти были давеча внесены в реестр национального достояния, о чем панна Гражина вспоминала дважды в год, когда случалось их от грязи отмывать.
Достояние или нет, но пылюка на них оседала знатно.
— Ходют… всякие… — бормотала она, расправляя смятый коврик. За посетителем на свежеотмытом полу — наборном, из четырех видов камня, — тянулась цепочка следов. На улице-то с утреца дождик шел.
Вот и…
А этот поганец знай поднимался уже по лестнице, ковром застланной. Ковер полагалось чистить дважды в неделю, что панна Гражина и проделывала с превеликою неохотой. Последний раз прошлась она с тряпкой и щеткой не далее как вчера…
Он минул зал исторических рукописей и зал современной книги, читальный, весьма любимый панной Гражиной за невеликие размеры и гладкий пол, потому как мозаики — сие, безусловно, красиво, да только попробуй отмой их. Грязюка так и норовит забиться меж стыками камней. Гость поднялся по лесенке, о чем-то переговорил с библиотекарем, молодым да наглым, верно потому и нашли они общий язык быстро.