— Полагаете, что я не знаю, о чем пишу? — Раздражение в ее голосе было явным.
— Наверное, не знаете, — согласился Гавриил. — Мало кто знаком с повадками волкодлаков…
— В отличие от вас.
Гавриил кивнул.
Под взглядами женщин, все-таки женщин, пусть бы и проглядывалось в них нечто этакое, смутно знакомое из Гавриилова прошлого и птичьего двора, он совершеннейше растерялся.
— А вы, стало быть, специалист по волкодлакам… — Писательница встала.
Она была невысокого росту, изящная, хрупкая даже, и мраморная статуя Болеслава Доброго подчеркивала эту неестественную хрупкость.
— И на том основании вы полагаете себе возможным вмешиваться в чужой творческий процесс…
Ему показалось, что еще немного, и в него метнут папкой.
Почему-то Гавриилу подумалось, что сил у нее хватит. А если нет, то дамы помогут.
— Извините. — Он окончательно смутился. В конце концов, и вправду, что он понимает в творческом-то процессе? — Я… пожалуй… пойду…
Задерживать его не стали.
И все же чудилось Гавриилу — следят. Наблюдают, что музы, что наяды, что сами книги, теснившиеся на полках, покрытые невесомым пологом пыли, от которой не спасали ни заклятия, ни уборщицы. Он выбрался из библиотеки и с превеликим наслаждением вдохнул свежий воздух. Теплый.
Темна была червеньская ночь. Глазаста звездами, а вот луну схуднувшую на самый край неба откатила, прикрыла завесою облака.
Сверчки стрекотали.
Орали коты, не то из-за кошки, не то от избытка чувств. И Гавриилу вдруг тоже нестерпимо захотелось заорать или же, на худой конец, сделать что-нибудь невероятное, такое, что наставники его не одобрили бы.
Впрочем, не одобряли они многое.
— Признаться, удивлен, встретив вас тут. — Массивная дверь отворилась беззвучно, выпуская широкую полосу света, в которой вытянулась тень. Тень была уродливою, с узкими тонкими ногами и непомерно широкими плечами, и оттого Гавриил не сразу узнал ее, искаженную. — Не думал, что вы любитель подобной литературы…
Пан Зусек вытащил из кармана кисет, а из кисета — анисовую карамельку, которую кинул в рот.
— Хотите?
От него пахло книгами и духами, но отнюдь не теми, которыми пользовалась дражайшая его супруга. И сие несоответствие неприятно удивило, как и сам факт присутствия пана Зусека в библиотеке.
Следил?
— Спасибо. — От карамельки Гавриил не отказался, потому как был голоден. Но сперва обнюхал ее старательно, пытаясь понять, есть ли в ней иные примеси. Конечно, на него мало что могло воздействие оказать, но все ж…
— Пожалуйста.
— Я тут… по своей надобности. — Карамелька была кисловатой, дешевой, но все же вкусной до невозможности. И Гавриил, сунув ее за щеку, зажмурился.