– Нет! – закричала она. – Остановитесь!
Но никто ее не слушал. Отшвырнув в сторону пустую канистру, мать достала коробок, зажгла спичку и с безумным криком бросила ее на облитые соляркой тела.
– Ублюдок! Она моя! Моя!
Вспыхнуло пламя, втягивая воздух и в то же время распространяя невыносимый жар.
– Мама! – закричала Лори.
Оттолкнув ее в сторону, мать с каменным лицом вышла из сарая и направилась к дому.
Лори увидела, как у Доун вспыхнули волосы, как почернела и съежилась кожа у нее на лице. У отца спина покрылась волдырями, которые лопнули, извергая пенящуюся кровь. Мужчина и девочка корчились и извивались, катались по полу, пытаясь бежать, но огонь был не вокруг них, а на них, и бежать от него было нельзя.
Обежав вокруг сарая, Лори схватила шланг, включила воду на полный напор и направила струю на огонь, однако от этого не было никакого толку. Пламя нисколько не утихло. Всхлипывая, Лори бросилась в дом, попросить мистера Биллингтона вызвать пожарных, хотя она и сознавала, что те все равно не успеют прибыть вовремя, чтобы спасти отца, Доун и сарай.
– Мистер Биллингтон! – крикнула она. – Мистер Биллингтон!
Друга отца нигде не было видно, но мать Лори лежала на спине на полу в кухне, задрав подол юбки.
Вместе с Доун.
Девочка была совершенно голая, но не обгоревшая, не мертвая, и шок увидеть ее живой и невредимой через считаные мгновения после того, как она на глазах у Лори горела в сарае, на миг вытеснил потрясение от происходящего.
Затем Лори все-таки увидела, что происходит на кухне.
– Да… – простонала ее мать, а Доун погрузила голову ей между ног, медленно водя ею из стороны в сторону.
Лори истошно закричала, отчаянно призывая на помощь хоть кого-нибудь, все равно кого.
Вдруг, пока мать продолжала стонать от наслаждения, девочка превратилась в козу, ее руки стали копытами, кожа покрылась серой шерстью, и она начала бодаться, с животным упрямством выбрасывая вперед голову, вспарывая рогами обнаженный живот матери. Выражение счастья и блаженства у матери на лице мгновенно сменилось на ужас и боль.
– Мама! – закричала Лори.
Впервые с тех пор, как она увидела мать во дворе с канистрой солярки, та услышала ее, узнала, заметила ее присутствие. Она кричала от боли, стараясь оттолкнуть бодающуюся козу, но в глазах у нее была безнадежность, горечь и отчаяние, смешанные с мучительным сожалением, и их взгляд метался от Лори к двери. Поняв намек, Лори выбежала из дома.
Она не знала, куда идти. Пожар в сарае не разгорелся, как ожидала Лори, а утих сам собой, и это почему-то показалось ей зловещим. Не раздумывая, Лори бросилась бежать, прочь от сарая, прочь от дома. Ей хотелось найти мистера Биллингтона, но в то же время в глубине души она сознавала, что он каким-то образом замешан во всем этом, поэтому она не звала его по имени, вообще ничего не говорила, а просто бежала.