Однако все это было начисто лишено какого-либо смысла. Лори пришла в восторг, испытала эмоциональный подъем, получив возможность снова увидеться с матерью. Но в то же время ее облик оказался поистине странным, и разговор изобиловал сбивающими с толку двусмысленностями.
– То есть нам не нужно что-либо понимать, – сказал Дэниел. – Мы просто должны жить здесь и заряжать аккумуляторы.
– В самую точку, – просиял работник.
– Ну а когда они снова окажутся полностью заряженными? – спросил Нортон. – Тогда мы сможем покинуть Дом? Тогда наша работа будет выполнена?
– О нет. Покинуть Дом вы не сможете.
– Это еще почему?
– Дом этого не хочет.
– То есть нам предстоит…
– Смириться с судьбой.
Лори молча слушала этот разговор. Она до сих пор не могла определиться в своем отношении к Биллингтону – к Биллингсу, – и именно об этом ей хотелось переговорить с остальными. Определенно, работник не имел никаких родственных связей с Доун – он даже не подозревал о существовании девочки до тех пор, пока Лори не рассказала ему о ней, – но даже если девочка была носителем зла, делало ли это автоматически Биллингса носителем добра? Лори сомневалась. Вообще-то в Биллингсе не было ничего плохого. Но и рыцарем в сверкающих доспехах его также нельзя было назвать. И то обстоятельство, что он держал их здесь помимо воли, помогал Дому, говорило о том, что его мотивы не такие уж и чистые.
Биллингс указал на поднос с закусками.
– Угощайтесь, – сказал он. – Там, откуда все это, такого добра еще много. – Улыбнувшись, он направился на кухню. – Можете несколько минут посудачить у меня за спиной. Я скоро вернусь с основным блюдом.
Однако судачить у него за спиной никто не стал. Все побоялись. И когда вскоре Биллингс вернулся, принеся поднос с ростбифом, все принялись за ужин в полном молчании.
Подав ужин и убрав со стола, Биллингс удалился. Остальные тотчас же проверили дверь черного хода и дверь в подвал в надежде найти способ выбраться из Дома, но все оказалось тщетно. Мир за окнами оставался непроницаемым, иссиня-черным, и Нортон поймал себя на мысли, чем это объясняется: окна выходят в другой мир, или же это просто пустота разделяющей их границы.
Ни то, ни другое предположение не были особенно обнадеживающими.
Пятеро пленников Дома провели вечер, сравнивая свои заметки, сопоставляя теории, делясь тревогами, однако особого продвижения вперед заметно не было, и когда часы на руке у Нортона известили – правильно или неправильно, – что уже десять часов, он сказал, что устал, извинился и поднялся к себе в спальню. Поднимаясь по лестнице, Нортон слышал, как Сторми громко жаловался на то, что у них нет телевизора или хотя бы радио. Он вынужден был признать, что сам был бы очень признателен, если б у него было что почитать. Если им суждено застрять здесь, видя перед собой друг друга, без каких-либо развлечений и интеллектуальных занятий, нервная система у всех износится крайне быстро. Уже начались первые трения. Да, всех объединял Дом, пленниками которого они были; но в то же время они – пять совершенно разных людей, с совершенно разными жизненными взглядами, и даже в идеальных обстоятельствах им едва ли можно было рассчитывать на полную гармонию.