прерывает тишину ночи. Не меньше минуты Харпер стоит на крыльце, хочет убедиться, что поблизости действительно никого нет, и резким пинком сталкивает тело со ступеней.
Превозмогая боль и усталость, он еще двадцать минут тащит тело к мусорному контейнеру, который заприметил за два квартала. Но когда он откидывает тяжелую металлическую крышку, то видит, что там уже лежит труп. Лицо раздувшееся и посиневшее от удушения, розовый язык вывалился изо рта, глаза залиты кровью и по-лягушачьи выпучены, но гриву волос не узнать невозможно – врач из больницы милосердия. Это могло бы показаться странным, но у воображения Харпера есть пределы. Тело здесь потому, что так должно быть, и этого достаточно.
Он сбрасывает Бартека на доктора и накидывает сверху немного мусора. Пусть посоревнуются, кто больше мух накормит.
Он всегда возвращается домой. К самому Дому он никакой особой привязанности не чувствует, но каждый раз, выходя на улицу, вспоминает о своем времени, и основной задачей каждого дня становится найди дорогу обратно к Дому.
Он случайно пропускает встречу нового, 1932 года, но на следующий день отправляется в ресторан порадовать себя праздничным обедом. На обратном пути случайно встречает молодую девушку не европейской внешности, и им мгновенно овладевает безошибочное чувство узнавания и неотвратимости. Это она, одна из его избранных.
Она сидит на ступеньках вместе с маленьким мальчиком, оба закутались в куртки и шарфы, рвут газету на листы и скручивают их в маленькие дротики.
– Ну, здравствуй, милая, – произносит Харпер дружелюбно, по-соседски. – А что вы делаете? Я думал, газеты печатают, чтобы их читали.
– А я умею читать, даже хорошо, мистер, – вскидывает на него глаза девушка – дерзко, бесстыдно. Такой взгляд заслуживает хорошей затрещины. А она намного старше, чем ему показалось вначале. Практически молодая женщина.
– Тебе нельзя разговаривать с белыми мужчинами, Зи, – шепотом напоминает ей мальчик.
– Ничего страшного, зачем нам все эти формальности, – успокаивает его Харпер. – Кроме того, это ведь я первый заговорил? Так что все по правилам, да, малыш?
– Мы делаем самолетики. – Девушка резким движением подбрасывает дротик в воздух; тот описывает короткую красивую дугу, затем пикирует носом и отвесно падает у ног Харпера на покрытый изморозью поребрик.
Он уже собирается спросить, можно ли и ему попробовать, – нужен любой предлог, чтобы продолжить разговор, – но тут из соседнего дома выходит женщина с картофелечисткой в руке. Дверь за ней с шумом захлопывается. Она в упор смотрит на Харпера.