– Спокойно, это теология. Короче, со мной это не сработало. Я думала, что очень хочу равновесия и стабильности, а они оказались смертельно скучными. Ну я и развернулась на сто восемьдесят градусов.
– Попала в дурную компанию.
– Я сама стала дурной компанией, – усмехается Кирби.
– Под воздействием панк-рока. – Дэн шутливо поднимает полупустую бутылку, провозглашая тост.
– Это точно. Я видела немало людей под наркотой. Тот мужик таким не был. – Кирби замолкает.
Но Дэн разбирается в такого рода паузах. Это как стакан, балансирующий на самом краю стола вопреки законам физики. Вот только есть одно «но»: гравитация побеждает всегда.
– Есть еще кое-что. В полицейских отчетах, но в газеты не попало.
«Вот оно!» – подумал Дэн.
– Так часто делают: опускают важные детали, чтобы развести звонки сумасшедших и действительно важные зацепки.
Он допивает остатки пива, избегая смотреть ей в глаза и боясь слов, которые вот-вот сорвутся с ее губ, и чувствуя, как растет в горле комок вины за то, что он так и не удосужился прочитать заключительные статьи по делу.
– Он кинул в меня чем-то. После того как… Зажигалка, черная с серебром, винтажная такая, в стиле арт-нуво. С гравировкой «В. Р.».
– Тебе это о чем-нибудь говорит?
– Нет. Полицейские пытались соотнести с возможными подозреваемыми или жертвами.
– Отпечатки?
– Были, конечно, но смазанные и непригодные. Как всегда.
– Может, какой-нибудь дряхлый скупщик краденого, если пальчики были в базе.
– Их не смогли идентифицировать. И еще, предвосхищая твой вопрос: я уже обзвонила по телефонному справочнику всех В. Р. в Чикаго и окрестностях.
– Ничего больше не известно?
– Я описала зажигалку коллекционеру на рекламной презентации, и он сказал, что это, скорее всего, «Ронсон принцесс делайт». Не самая редкая штучка, но тянет на пару сотен баксов. Он показал мне одну из той серии, 1930-х или 1940-х годов. Сказал, что может продать за двести пятьдесят долларов.
– Двести пятьдесят баксов? Мне пора менять работу.
– «Бостонский душитель» связывал девушек нейлоновыми чулками. «Ночной преследователь» оставлял на месте преступления пентаграммы.
– Ты слишком увлеклась темой. Так свихнуться можно, постоянно копаясь у них в головах.
– А иначе выдворить его из своей собственной не получается. Задай мне любой вопрос. Обычно они начинают в возрасте от двадцати четырех до тридцати лет и продолжают убивать, пока их не поймают. Как правило, это белые мужчины. У них ярко выраженный недостаток эмпатии, что обычно проявляется в виде либо асоциального поведения, либо очарования, основанного на предельном эгоцентризме. Богатая история насилия: кражи со взломом, издевательство над животными, неблагоприятные семьи, трудное детство, сексуальное преследование. И отсюда не следует, что они изгои. Некоторые были уважаемыми членами общества, с семьей и детьми.