Последние события она накликала сама: рассуждала о важной роли, которую сыграет пригородное строительство в жизни семей рабочего класса. Ей, видите ли, нравится, что начали строить жилые комплексы рядом с рабочими местами; нравится, что у «голубых воротничков» появляется возможность приблизиться к образу жизни более высокого класса, и они смогут уехать из города, где в квартире для одной семьи живут десять. Теперь ей понятно, что подобные высказывания можно интерпретировать как прорабочие и пропрофсоюзные. А еще и как прокоммунистические. Поистине, язык мой – враг мой!
Напряжение отравляет ее как избыток кофеина. Все из-за пронзительных взглядов Стюарта! Она понимает, что совершила непростительную ошибку. Он первый приставит ее к стенке. Именно так поступают сегодня люди. Соседи подглядывают из-за занавесок, школьные учителя заставляют детей стучать друг на друга, коллеги обвиняют в шпионаже сотрудника за соседним столом.
Все началось с того случая на вечеринке, в первую неделю ее работы. Она смеялась над ним, он разозлился, поднабрался и пошел за ней в женский туалет. Сунулся с поцелуем своими тонкими сухими губами, прижал к раковине с позолоченными кранами в черной кафельной стене и стал поднимать юбку, одновременно пытаясь расстегнуть свои брюки. Витиеватые зеркала в стиле модерн многократно повторили его неловкие суетливые движения, разбили изображение на сотню маленьких фрагментов. Она попробовала оттолкнуть его, но безуспешно, и тогда потянулась за косметичкой, прислоненной к раковине – она как раз подкрашивала губы, когда он вошел, – и схватила черно-серебряную зажигалку в стиле арт-деко, купленную на память в честь поступления в МТИ.
Стюарт взвизгнул и отпрянул, прижавшись губами к волдырю от ожога, моментально вздувшемуся на косточке запястья. Она ничего не сказала остальным. Остра на язык, но знает, когда его лучше придержать. Но разговоры поползли – похоже, кто-то видел, как они выходили, оба раскрасневшиеся и в праведном возмущении. С тех пор он стал ее ярым противником. Она не идет на ленч, чтобы не сталкиваться с ним по пути, хотя желудок издает угрожающее рычание. Однако, стоит Стюарту отправиться в кабинет Мартина, Вилли хватает сумку и устремляется к двери.
– А что, уже обед? – Джордж многозначительно смотрит на часы.
– Я быстро! Ты и не заметишь, как я вернусь на место.
– Прямо как супершпион!
Ну вот, они уже стали называть вещи своими именами.
– Точно. – А ведь она даже не пролистала этот проклятый комикс. Дерзко подмигнув, Вилли неторопливо выходит из кабинета и направляется к золотистому лифту по коридору, выложенному мерцающей мозаикой в форме чешуек.