— А лед‑то как мерили? — удивился я.
— Ночами проверяли лунки, которые ранее долбили царские пластуны, — удовлетворил мое любопытство ротмистр.
— Где они их долбили, показать на карте можете? — одолело меня любопытство.
— Легко, — ответил ротмистр и нарисовал несколько точек на русле реки. — А вот здесь, здесь и здесь мы сами лунки долбили.
— А где лед выдержит тяжелую артиллерию? — продолжал я задавать вопросы.
— Вот тут и тут, — показал ротмистр. — Инженеры клянутся, что если армировать лед хотя бы ветками, то переправа выдержит рутьер с двухсотпудовым орудием на прицепе. Если не останавливаться на льду.
— Значит ли это, что предварительно требуется захватить достаточно обширный плацдарм, чтобы обеспечить безопасность такой переправе?
— Так точно. Если только вы в этих места лед с воздуха не разбомбите, — бросил он беглый взгляд на мою форму, — то при захвате плацдарма такую переправу навести дело двух дней. Настелить фашины и залить их водой и подождать пока промерзнут. Но полевую артиллерию можно переправить по льду везде на всем протяжении русла реки. Толщина льда позволяет. К тому же в этих двух местах железная дорога отстоит на наибольшем расстоянии от реки. Мы поднимали на ближайшей станции аэростат — реки не видно. Корректировка орудий особого могущества невозможна. Мы в отделе считаем…
— Стоп, — приказал Аршфорт. — Мы потом обязательно выслушаем коллективное мнение вашего отдела. Но сейчас достаточно. Примите мое удовольствие прекрасно сделанной работой.
— Служу императору и отечеству, — ротмистр щелкнул каблуками.
— Один вопрос позволите, ваше превосходительство, — обратился я к командарму.
— Только если это конкретика какая, а не тактика, — разрешил Аршфорт.
— Господин ротмистр, каков максимальный калибр полевой артиллерии можно переправить без инженерного оборудования ледяной переправы?
— Четыре дюйма, — тут же ответил ротмистр. — Но если гаубицы, то пять дюймов. Они у царцев легче пушек.
— Где пластуны долбили лунки светлым днем? Если такое было в действительности.
— Такого не было, господин лейтенант, но вот в сумерках они за этим занятием были замечены именно в тех местах, где возможна переправа тяжелых орудий.
— Благодарю вас, ротмистр, — рассыпался я в любезностях. — Как воздушный разведчик я в восхищении от проделанной работы вашим отделом.
Когда ротмистр покину кабинет, Молас ехидно спросил.
— Так ты еще и разведчик?
— Так точно, экселенц. Последняя моя должность по штатному расписанию в воздухоплавательном отряде старший летчик — наблюдатель. А квалификацию я сдал еще летом, когда прорабатывали хронометраж и варианты прорыва бронепоездов с дирижабля.