– Зачем тебе это? Ведь он не жених.
– А кто он тогда? – Мама вдруг взорвалась. – И что ты к нему каждый вечер бежишь? Он, что, прости господи, маг, что ль, какой? Ведь стыдно глядеть на все эти затеи!
– Какие затеи? Что есть, то и есть.
– Короче: такая моя к тебе просьба. Такой мой тебе материнский приказ. А то я сама вам устрою «свиданье»! Ведь надо же: с матерью так не считаться! В конце концов, мать – это вечная ценность! А все остальное – невечные ценности! И ставку на эти невечные ценности тебе не советую, Попелька, делать! Хотя бы на нашем семейном примере могла б догадаться, что значит мужчина! Он враг и предатель, а больше никто! Его разорвать и в помойку! В помойку! И воду спустить! Чтобы больше не всплыл!
Полина взглянула на мать и задумалась. Была ведь когда-то нормальная женщина.
Вечером она с запинкой пригласила своего знаменитого любовника приехать к ним с мамой на дачу: там все расцвело. Любовник ее знаменитый задумался. Засвечиваться он не хотел, это правда. С другой стороны, заглянуть и понять, что это за дача, куда она рвется, какие вокруг там гуляют парнишки, в какие они волейболы играют…
– Приеду! – сказал он, целуя ей шею.
Договорились на пятницу. В выходные нельзя: Валентиночка удивится. Писатель решил повести себя так, как будто он старший товарищ и друг. Приехал по дружбе, был неподалеку.
В ночь с четверга на пятницу Полининой маме приснилось такое, что мама стремглав побежала к соседке, все той же усатой и властной Тамаре. Тамара была толкователем снов.
– Я вижу себя совершенно в воде. Ну, в море, как будто.
Тамара курила вполне равнодушно и дым выпускала из губ в виде шариков.
– Я ползаю будто по дну и ищу в песке, там, на дне, что-то вроде ракушек. И вроде сьедобных.
– Ракушки? А формы какой?
– Большие такие и продолговатые.
– Так-так, понимаю… Ну, что замолчала?
– Вдруг вижу: скала.
– А оттенок какой?
– Оттенок какой? У кого?
– У скалы! Ну, не у меня же, наверное, господи!
Тамара была грубиянкой и часто срывала на людях свой скверный характер.
– Ну, синий почти. Хотя нет! Не совсем. Там черный присутствовал. Черного больше.
– А форма?
– Что форма? Скала как скала.
– Вот каждое слово клещами тащу! Нет, Фрейд бы мне не позавидовал!
– Фрейд? Так он же… – И мама понизила голос: – Он разве же не запрещен, этот Фрейд?
– Мне не запрещен. Продолжай, говори.
– А близко от этой скалы лежит птица. Такая вот тоже: синющая, с черным. Глаза приоткрыты.
– Пернатая, значит, – сказала Тамара.
Полинина мама сглотнула ком в горле.
– Я вроде подумала: «мертвая птичка»…
– Размером какая?