Вы поняли, это о чем, догадались? Хватали они, значит, древнюю женщину и – бух! – на костер. Гори, гори, ясно! Матрена гори, и Аксинья, и Марфа. Поскольку ты есть – «жертва с женским лицом». Цитирую дальше: «Но, как и обряды, народная сказка стремилась к прогрессу, и этот жесткий порядок с годами утратил свою мотивацию вовсе. Возникли сомнения в необходимости все время кого-нибудь жертвопринашивать. В конце концов, образ героя, который приходит, чтоб поэтизировать женщину, возник неизбежно в истоке сюжета».
Ох, как же меня подмывает сказать: пока, значит, начали поэтизировать, вы сколько в огонь-то их бросили, бедных? И сколько же косточек, тоненьких, хрупких, в золу позарыли и пеплом засыпали? (Вот я никогда не была феминисткой, а ведь и во мне сейчас все взбунтовалось, пока я знакомилась с материалом!)
Теперь возьмем локусы. Это не крокусы, а также не лотосы, это другое. По-нашему, по-человечьему: место, где их похищают, беспомощных девок. А место зависит от времени года. Татьяну похитили, скажем, зимой, а если зимой, то и должен быть лес. Поскольку зимой в поле нечего делать, давненько все сжали и все покосили. В лесу есть медведь. И он вовсе не спит, а ходит и нюхает, где пахнет женщиной. Татьяне еще повезло, что один. А вот была бабонька, где-то на севере, ее сразу много медведей похитили: «Ну, старша сестра и отправилась. Цють зашла она в лес, как схватили яё двянадцать медвёдей…»
Ах, я отступила весьма далеко, пора возвращаться обратно к Полине. Конечно, сейчас «локуса́» изменились. Но женщина так и осталась ведь женщиной. Крадут её, бедную, и похищают, то этнографически, то поэтически.
После отъезда своего единственного сына Темура в Москву Анука Вахтанговна осталась жить в огромной четырехкомнатной квартире в самом центре Тбилиси. В квартире был также балкон, на котором трудолюбивая Анука Вахтанговна разводила цветы. Балкон открывали, и розами пахло во всех сразу комнатах. Полину поместили в бывшем кабинете покойного мужа Ануки Вахтанговны, где висели большие и красивые семейные фотографии: Анука Вахтанговна в свадебном платье и с кружевом на голове. За кружевом слева жених, похожий лицом на Темура. Темури на детской лошадке, в матроске. Глаза, как маслины, и ротик капризный.
Рояль в кабинете всегда был открыт, хотя ни одна в нем струна не дрожала. Спала же Полина на мягком диване под марлевой сеткою от комаров. Спала, между прочим, одна, без Темура. Нужно отдать должное уму и такту Ануки Вахтанговны. Задолго до возвращения из Москвы она позвонила подругам-соседкам и всем сообщила приятную новость: везем, мол, невесту. Темури нашел ее в консерватории. Теперь она любит Темури, как бога. Конечно, у них