Французы быстро начали отступать, очищая занятые города и крепости. Этот успех в самом начале еще более воодушевлял союзные войска. Слава Суворова росла с каждым днем. Через несколько дней он уже был на берегу реки Адды, за которой собирались отступавшие французы. Со стороны французов была сделана очень крупная ошибка: они растянули свои войска на значительном расстоянии и поэтому ослабили себя в тех местах, где союзники предполагали перейти реку. В это время только что прибыл новый французский главнокомандующий, генерал Моро. Но он не успел стянуть войска, вследствие чего союзники без особенных усилий перешли Адду в трех местах, почти наголову разбив неприятеля и захватив до пяти тысяч пленных, знамя и 27 пушек. Между прочим, в плен был взят французский генерал Серюрье со всем его отрядом.
Рассказывают, что когда пленного Серюрье привели в палатку к Суворову, то последний принял его очень приветливо и несколько раз повторял: «Рад, рад! помилуй Бог, рад! прошу садиться... пожалуйста, садитесь». Затем Суворов спросил, не желает ли он отведать русского военного ужина, и приказал подать кусок ржаного хлеба, крепко посоленного. Серюрье из вежливости откусил кусок, но едва мог его проглотить и попросил воды. Суворов подхватил: „Нет! квасу, подайте русского квасу!“ Когда квас был подан, Суворов продолжал: „Пей, братец, пей, помилуй Бог, хорошо! Русские все хлеб едят и квас пыот, оттого они здоровы, сильны и смелы. Не правда ли?“
Остатки армии Моро быстро отступали. Суворов, преследуя их, беспрепятственно вступил в город Милан, только что оставленный французами.
Вступление союзников в Милан пришлось как раз на первый день Пасхи. Встреча была торжественная. Вот как описывает ее один из историков [8]: «Улицы, окна, балконы, крыши были набиты народом; от приветственных криков стоял гул; всю ночь горела иллюминация, а на другой день торжество как бы поднялось еще на несколько градусов. Суворов поехал на парадное молебствие в золотой карете, между шпалерами войск; в соборе встретил его архиепископ, а по выходе из собора он сделался предметом народных оваций: под ноги бросали ему цветы, ловили руки, целовали полу кафтана».
Дальнейший план действий у Суворова был такой: не теряя времени, преследовать отступающих французов, не давать им опомниться и спешить очистить города и крепости, занятые неприятелем. О своем намерении он написал в Вену, но там план его не одобрили и предписали ему другой образ действия. Распоряжение из Вены, однако, не застало Суворова в Милане: с своими чудо-богатырями он двигался уже к реке По.