Сильная рука массировала ей спину, вызывая чувственное и томное расслабление во всем теле, пока вожделение не заставило забыть обо всем на свете.
— Джеф, — простонала она, руками обвивая его шею.
— Что?
Глория почувствовала теплое дыхание рядом с ухом.
— Пожалуйста, не надо.
— Пожалуйста, или не надо? — дразнил он.
— Не надо.
— Не надо что? — Она снова услышала подразнивающие нотки в его голосе. — Я ведь не делаю ничего, не так ли?
Глория подняла глаза, неуверенная, действительно ли понимает его намерения.
— Джеф, — начала она, но мужчина покачал головой.
— Нет. Мы слишком долго ждали. Ты хочешь этого, Глория. Хочешь так же сильно, как и я. Но если потребуешь остановиться, я подчинюсь.
Глория сделала глубокий вдох, чтобы произнести нужные слова, но они застыли на губах. В благодарность его губы нежно прикоснулись к щеке, и она начала дрожать так сильно, как будто кто-то очень напугал ее.
Джеф оторвался и посмотрел на нее, и его прекрасные глаза затуманились.
— Все хорошо, — бормотал он. — Все хорошо.
Джеф опустил Глорию на кровать, не выпуская из объятий. Она лежала на стеганом покрывале, чувствуя теплоту мужского тела. Слишком просто поддаться соблазну, и она тряхнула головой, будто желала избавиться от наваждения.
— Не все хорошо, — сказала она, но голос звучал вяло и сонно, и все клятвы были уже забыты.
— Позволь мне все сделать хорошо, — улыбнулся Джеф. — Позволяешь, милая?
Глория закрыла глаза, чтобы не видеть, что он делает, как будто бы наблюдение делало ее сообщницей, но от этого еще острее чувствовала, как его пальцы скользнули под шелковую блузку. Кончики грудей стали твердыми. Она открыла глаза, потому что не могла больше сопротивляться. Лицо любовника выражало восхищение.
— Моя прекрасная Глория, восхитительное и непредсказуемое создание, — шептал он, расстегивая блузку. — Снаружи чопорная, а под одеждой прячущая так много женственного. Длинные, длинные ноги в шелковистых колготках…
Джеф расстегнул блузку и снял с нее бюстгальтер, обнажив полные неистово напряженные груди. Длинные, чувствительные пальцы касались их с такой нежностью, что она вскрикнула от наслаждения.
— Видишь, как сильно ты хочешь меня, — улыбнулся он.
Джеф вздохнул, и она пристально посмотрела ему в лицо, ошеломленная силой почти животного желания: глаза сузились до щелок, а их цвет полностью затмили черные зрачки. Каждая черточка лица приобрела необыкновенную четкость, смуглая кожа казалась натянутой на кости. Даже рот, полный и чувственный, с причудливыми изгибами в уголках, сейчас представлял сплошную прямую линию.