Вместе с Надей Сергей вошел в дом. Иван, оказывается, проголодался и на кухне рыскал по шкафчикам.
— Как горело! — У Ивана радостное оживление. — Не туда ударило. Вот по клубу стукнула бы молния, как я рад был бы! Небось новый построили б, железом или шифером покрыли… Срамота одна!
В эту ночь в райцентре не спалось Петру Степановичу Волнову. Начальник сельхозуправления то с тревогой поглядывал в окно, то, выйдя на улицу, долго, в задумчивой позе, стоял на маленьком крылечке, накинув на себя поношенный, военного образца плащ.
«Все беды от этого дождя… Все беды…» — думал Петр Степанович.
— Петя, ты прилег бы, — просительно звала из дому жена.
Волнов молча кутался в плащ, вглядывался в сторону Александровки, там то и дело появлялись красные всполохи.
«Все беды от этого дождя…»
Размяв папироску, Волнов закурил. Еще неделю назад перед началом уборки он был доволен собой. Сам секретарь обкома Еремин «отметил» его и другим посоветовал по нему равняться. Еще неделю назад ровные валки ложились за жатками и в Александровке, и в Вишневом, и в Бельшине. Урожай обещал быть богатым, и Волнов по-честному сказал секретарю обкома о том, что район выполнит свои обязательства с лихвой.
— Тридцать центнеров возьмете с гектара?
Волнов поскромничал:
— На круг восемнадцать-двадцать, Виктор Борисович…
А теперь Волнова знобило от своих же слов, сказанных секретарю обкома. «Какой там — восемнадцать… если погода не установится, то клади — девять, десять… а то и меньше».
Волнов вошел в дом и, не раздеваясь, прилег на диван.
— Петя…
— Я здесь, Леночка. Мне уже скоро вставать… Сегодня у нас райисполком, так до заседания я хочу побывать в колхозах…
Всю ночь воевал летний дождь с ветром; сверкала молния, раскаты грома напоминали канонады давно утихших боев. К утру наступило безмятежное затишье. Из-за посветлевшего леса медленно выползал огненный шар. Золотыми блестками стала покрываться гора, заискрился Хопер. Утреннее солнце не скупилось на ласку. Мягкая синева уходила по тропинкам, вытоптанным скотом, до самого горизонта. В ярко-радужных красках начинал свою жизнь новый, зародившийся день…
Петр Степанович шел по зеленому шелковистому ковру выгона. Поодаль неторопливо плелся шофер Василий.
«Девять-десять центнеров… — Волнов погружен в раздумья, — их тоже надо еще взять. Райком — хорошо, но надежда на Батова сейчас плохая; пока он будет рассусоливать, уговаривать председателей, хлеб сгорит в поле. Здесь надо и самому мозгами шевелить. Решительнее надо, надо всех в кулаке держать. Иначе стыдно будет в глаза Виктору Борисовичу смотреть…»