Ее опять потянуло к окошку, и она устроилась у широкого балконного проема. Отсюда не было видно двора, но хорошо гляделись — словно на гигантском телеэкране — верхние этажи противостоящего дома. Солнце золотило его ячеистый фасад. Многие окна были растворены, кое-где на балконных перилах выжаривались зимняя одежда, подушки, стеганые одеяла. Женщины упоенно полировали дрожащие рамы.
2
Михаил и Лида пришли оба сразу, вместе, и неожиданно скоро — еще и день не сошел.
— Черная суббота, кончаем раньше, — весело сказал Михаил матери.
— Дак я потом-то сообразила, — живо откликнулась она, — народ-то весь по квартирам, а вы ушли. А потом ить правда — суббота…
— Она не для всех черная, многие конторы гуляют, — плещась в ванной, голосисто гудел Михаил. — А дома эти льнотреста, у них выходной.
— У Зинаиды как завод план не дает, так тоже субботу занимают. А знаешь, как это ей: вся работа по дому — в выходной. И перестирать, и уборка, с едой на всех управиться… — Ольга говорила громко, чтобы голос пробился сквозь шум воды.
— Это — да. — Вытирая голову большим полотенцем, Михаил вышел из ванной. — Выходной и остается. Как она живет-то?
Ольга глядела, как сын утюжит ворсистой тканью налитые силой плечи, тяжелую грудь. Господи, крупен-то, крупен-то как, в деда Павла. Сам уже голова, хозяин. «Глава семейства», — пискнули было где-то в глубине притертые друг к дружке слова, но так робко пискнули — до рта не докатились, и Ольга, запоздавши, ответила:
— Как живет — ничего живет, сама себе хозяйка теперь…
— Да я не о квартире, — сказал Михаил, отдуваясь, — вообще как живет, чем дышит?
— Ай, сынок, что за жизнь? Принудиловка. Право слово. Двое ребят, разорваться можно. А все же как без них, сынок?
Ольга попыталась не задержать взгляд на невестке, но это ей не удалось, и она, мигая и сдерживая сочащуюся из правого глаза слезу, повернула мысль:
— С другой стороны, Лидушка, хлопот ведь сколько: первый класс нынче трудный, сама учительница говорит Дома, говорит, побольше сидите с Вовкой. А кто с ним будет сидеть? Все работают. А он-то бедовый: ключ на шею — и бесится цельный день на дворе, пока Зинка, Зинаида, не подойдет.
— А отец? — спросил Михаил.
— Дак, сынок, господи… — начала было Ольга опавшим вдруг голосом, но снова сошла с дороги — Или скажет, что не сумел открыть, портфель с книжками сунет за батарею на лестнице и — зыкать.
— А отец? — возвращая мать к разговору, на сей раз серьезнее и строже повторил Михаил.
— Отец… Что — отец? Вы вот у меня без отца выросли, и вон, — Ольга выпятила подбородок, — кто чего худого скажет про тебя, или про Зинку, или про Саньку?