Из-за мясного павильона вышли двое дежурных полицаев с белыми повязками, молча оглядывая народ, прошли мимо. Тут появилась и Рыжоха — довольная, запыхавшаяся.
— Загнала, — выпалила она на ходу. — Во! — И показала в кулаке деньги.
Ей рассказали о случае с молоком, она особенно не расстроилась, махнула рукой:
— Ай, тут часто слезы льют.
Потом спросила Вовку, будто он один стоял перед ней:
— Ну, чего купим?
— Из еды?
— Ну конечно…
Вовка пожал плечами, повернулся к Костьке:
— Костьк, чего?
Но Рыжоха опять пристально поглядела на него и усмехнулась:
— Ну, чего ты хочешь?
Вовке стало уже не по себе, что она так старается и все время лезет к нему.
Костька выручил:
— По огурцу соленому, а?
Вовка согласно кивнул и проглотил слюну. И тогда Рыжоха предложила сама:
— По порции картошки и по огурцу? И по лепешке?
Картошку продавали из кастрюль, укутанных в старые одеяла, кофты, ватники, накладывали в блюдца — есть нужно было тут же. От пюре с жареным луком, коричневые крапинки которого, как редкие горошины на белой ткани, четко выделялись в светлой массе, исходил такой аппетитный запах, что невозможно было совладать с ожиданием и хотелось тут же искупать отчаянную и, как оказалось, совсем не жмотливую Рыжоху в теплом море своей души. Огурцы купили отдельно, хватило денег и на лепешки — пресные натирушки с ножевыми полосками поверху, затмевающими вкусом, кажется, все, что помнилось из довоенных лакомств.
Когда подходили к дому, внутри все-таки что-то напряглось, сердце не было спокойным. Жизненный опыт научил давно: за буйным смехом следуют слезы, за бездумной радостью — какая-нибудь беда. И как только у дверей неожиданно выросла Личиха — она выскочила, увидев их в окошко, — и, ухватившись за щеки, закачала растрепанной головой, стало ясно: расплата обогнала все самые горькие предположения. За Личихой на крыльцо быстро вышла и Ксения и тоже вцепилась растерянными глазами, замахала рукой, чтобы шли быстрей.
Рыжоха примолкла и покраснела. Мать подбежала к ней, но вместо того чтобы начать бить, вдруг обхватила за плечи и запричитала:
— Доченька, тебя в комендатуру!.. Приходили счас, искали!.. Ой, доченька, чего вы наделали?!
За полчаса до этого в доме побывали полицай Закурбаев и с ним немец ефрейтор, спрашивали всех ребят и велели, чтобы они, как только придут, сразу же явились в комендатуру.
И Ксения и Личиха заголосили в один голос:
— Зачем являться-то, господи? Регистрироваться куда-нибудь? Да лет-то им сколько? Да что же это такое делается-то!..
Закурбаев покатал за щеками желваки:
— Не регистрироваться… Нашкодили — пусть отвечают…