— Так правильно? Хорошо? — шепнул он, поглаживая самое чувствительное место. Это было не хорошо, это было неописуемо прекрасно.
— Да.
— А так?
Она накрыла его руку своей.
— Вот так. Здесь. О да… так.
Он открывал все ее секреты.
— Я хочу… — Он погладил ее снова, и она слегка вскрикнула.
— Скажи мне, чего ты хочешь, — настойчиво попросил он.
— Нет… о, Марк… мы не должны. Нам надо остановиться. Боже мой, мы совсем потеряли голову.
Он действительно остановился. Ее юбки упали вниз. Все ее тело сладко ныло, умоляя о большем, но она все же нашла в себе силы встать.
— Вот там умывальник… если тебе нужно, — неловко произнесла Джессика, показав в угол, и тут же поняла, что он не может видеть ее в темноте. Она сделала шаг вперед, споткнулась о кофейный столик, нащупала на каминной полке спички и попыталась зажечь свечу. Ее руки дрожали так сильно, что спичка загорелась только с третьего раза. Комнату наполнил резкий запах серы. Джессика бережно прикрыла трепещущий огонек ладонью и поднесла его к свече. После полной тьмы свет показался ей слишком ярким, и только теперь она осознала свою ошибку. Если Марк увидит ее глаза… он увидит все.
Он нашел раковину и тщательно вымыл руки; затем повернулся к ней.
— Позволь мне кое-что тебе объяснить, — начал он. Его брюки весьма красноречиво оттопыривались впереди, и Джессика старалась не смотреть на этот внушительный бугор. — Однажды ты сказала мне, что я не должен тебя романтизировать. — Он подошел к ней ближе, но не поцеловал, как она ожидала, а развернул спиной и обнял. — Но дело в том, что у меня практически нет другого выхода. — Его руки скользнули к ее талии и быстро развязали пояс. — Я собираюсь переубедить тебя, — сказал он ей в шею. — Я заставлю тебя понять, что ты заслуживаешь самого романтического отношения. И ты, моя дорогая, моя милая, моя прекрасная Джессика, не сможешь меня остановить.
Пояс бесшумно упал на пол.
— Марк?
Он расстегнул самую верхнюю пуговку у основания шеи.
— Я вообще зря тебя слушал.
Он потрогал губами ее ухо. Она почувствовала его жаркое дыхание, и ее соски тут же затвердели, а откуда-то изнутри поднялась волна тепла. Он легонько прихватил ее мочку зубами, а потом пощекотал ухо языком, и это невероятное ощущение отдалось сразу везде — в ладонях, в груди, внизу живота.
— Что ты делаешь?
Он ничего не ответил, только молча и неспешно расстегнул последние пуговицы.
— Спасибо, что зажгла свечу, — пробормотал он. — Я не смог бы сделать это без света.
Он спустил платье с ее плеч и на мгновение прижался губами к шее. Затем его руки перешли к корсету.