Сладкая судорога пронзила ее с головы до ног. Это было не просто физическое наслаждение; ощущение, потрясшее ее, было сильнее и ярче, оно скорее напоминало экстаз, и она едва не заплакала от счастья.
Я — это я. Я своя.
Она снова принадлежала самой себе. Ее тело, ее душа, ее удовольствия и горести. Каждый дюйм ее тела был ее, ее собственным, ничьим больше. Она являлась чужой собственностью много лет, но теперь она была свободна.
Она была самой собой.
Она прерывисто вздохнула. Ее тело все еще дрожало, веки трепетали. Джессика открыла глаза и увидела перед собой темноту.
И снова подумала о Марке.
— О… боже, — всхлипнула она.
Фигура, стоящая на пороге дома Марка, не обладала и тенью той привлекательности, что отличала неожиданную гостью, заявившуюся в его дом в тот самый памятный дождливый день.
Время приближалось к ужину, но сейчас, в разгар лета, солнечные лучи грели еще довольно сильно. На его сегодняшнем посетителе была поношенная куртка из прочной шерстяной материи, слегка измятая и с загрязнившимися обшлагами. Судя по лицу, красноватому и морщинистому, ему приходилось проводить много времени на солнце. В руках мужчина держал бесформенную черную шляпу с мягкими полями; он то сжимал ее, то крутил, при этом старательно отводя взгляд от Марка.
— Чем я могу вам помочь? — спросил Марк.
От мужчины пахло потом — но не кислым и противным, как от лондонского бродяги, а здоровым и чистым, как от человека, который целый день занимается тяжелым физическим трудом.
Огромные руки скомкали шляпу.
— Я… я хотел… Видите ли, сэр, мы с женой… мы не из тех людей, что забывают о долгах. Я мог бы просто поблагодарить вас, но…
Что-то в тоне этого человека, в отводимом взгляде подсказало Марку, что его посетитель говорит не о той неопределенной благодарности, которую, как правило, испытывали к нему богатые горожане за «Практическое пособие». Виделись ли они раньше? Он внимательно вгляделся в своего гостя, стараясь припомнить его лицо, представить его моложе и без морщин, но так и не узнал. Может быть, дело было в возрасте, а может быть, в том, что его детские воспоминания были чересчур расплывчатыми.
— Вам не за что меня благодарить, — заметил Марк. — Уверяю вас, я не сделал ничего особенного.
Мужчина сокрушенно покачал головой:
— Ничего особенного? Разве я могу забыть то, что сделала для меня ваша матушка? Да я бы со стыда сгорел! Я помню все так, словно это было вчера. Моя Джуди осталась одна с ребятишками… — Он еще раз покачал головой. — Пожалуйста, сэр Марк. Если вы не позволите отплатить вам, мне будет не по себе всю оставшуюся жизнь.