– Артем Сергеич? Я не ошиблась?
Молодая женщина, бедно одетая, как, впрочем, и большинство женщин вокруг, – в стареньком пальто и стоптанных туфлях. В ее бледном лице скользило что-то знакомое, но узнать он не мог. Из-под серой шляпки выбивались белые вьющиеся пряди. «Из пациенток?» – мелькнула мысль. Он поклонился, собираясь уже уйти, но она вновь тронула его за рукав:
– Подождите минутку. Неужели вы меня не вспомните? Я Эмили. Эмили Сычева.
Ну конечно. Эти трогательные бесцветные брови, детские губы, этот осторожный, пугливый взгляд…
– Я вчера случайно сюда попала. Я работаю поблизости. Нашу контору эвакуировали в связи с предстоящим взрывом, и мы пришли посмотреть, а тут такое. Я сначала думала – ошиблась, не вы. Но потом… Я так боялась, что вас не послушают и храм взорвут вместе с вами.
– Ну что вы, такого быть не могло.
– Вот именно, что могло. Сейчас все возможно, уверяю вас. Вы – настоящий герой. Я так рада, что вас встретила! У вас найдется немного времени? Так хотелось бы поговорить!
Взволнованная радость Эмили несколько обескуражила Артема. Он оглядывался в поисках брата. Тот бежал к ним, на ходу что-то объясняя своим товарищам-художникам.
– Мы с братом собрались навестить родителей…
– С братом? – Она немного напряглась, вглядываясь в приближающуюся фигуру. Что-то вроде легкого разочарования коснулось ее лица, когда Иван приблизился. – Так это… неужели Ванечка?
– Ванечка, Ванечка, – улыбаясь, закивал художник. – Мы знакомы?
– Вряд ли вы меня вспомните, но я вас помню хорошо.
– Артем, давай встретимся на вокзале, – торопливо проговорил Иван. – Мне нужно заскочить в мастерскую и еще в одно место. Договорились?
Иван прыгнул в проходящий трамвай, весело помахал им оттуда.
– Кажется, у меня освободилось полчаса, – развел руками Артем. – Прогуляемся?
Они шли по направлению к набережной, мимо старинного кремля.
– Здесь когда-то Иван учился, в семинарии, – кивнул Артем на толстые белые стены. – Все думали, пойдет по стопам отца. А он, разбойник, на последнем курсе снял крестик, заявил, что стал атеистом. Теперь вот – художник. Как вам это нравится?
– Все мы в юности хотим протестовать, – задумчиво проговорила Эмили. – Желаем доказать родителям, что достаточно взрослые. Только потом так хочется побыть маленькими. И понимаешь, что там, позади, все твое счастье… Кстати, знаете, что теперь находится здесь, в бывшем монастыре?
– Нет, а что же?
– Тюрьма. Для врагов режима.
– Надо же!
Артем заметил, что Эмили зябко поежилась.
– Вы замерзли? Может, вернемся?
– Ни в коем случае. Я жду от вас рассказа. О себе, обо всех ваших. Я ведь как уехала тогда, так и не видела никого.