Гектора, чуждого мне, боюся; Парис же хвалился,
Что кровавой рукой Гектор в сраженье ведет.
Гектора, кто б он ни был, берегись, коль тебе дорога я,
В памяти сердца навек Гектора имя заметь.
Но, избегая его, бежать и других не смущайся,
Думай, что в войске Троян тысяча Гекторов есть,
И всегда говори, едва приготовишься к бою:
«Так Лаодамия мне жизнь наказала беречь».
Если Трое судьба упасть от Аргосского войска,
Пусть и падет, только ты тело от ран сохрани.
Пусть Менелай на врагов стремится и бьется отважно:
Из середины врагов должен он вырвать жену.
Дело не в этом твое, ты только для жизни сражайся,
Чтоб воротиться потом к милой на нежную грудь.
Вы, Дарданиды, его из стольких врагов пощадите,
Чтоб у него из груди кровь не струилась моя.
Разве пристойно ему со сталью сбегаться нагою
И на враждебных бойцов буйную грудь устремлять?
Много он может сильней, поверьте, любить, чем сражаться.
Войны, достаньтесь другим! Протезилай мой, люби!
Я, признаюсь, отозвать хотела, и сердце просилось,
Но онемели уста в страхе пред знаменьем злым:
Только хотел ты из врат отцовских выступить к Трое,
Вдруг и споткнулась нога, – горестный знак, – о порог.
Это приметила я и с тайным промолвила стоном:
«Будь возвращения в том знаменье мужу, молю!»
Это припомню тебе, чтоб ты на войне поберегся, —
Милый, по ветру развей весь мой мучительный страх.
Также не знаю, кого неправедный ров назначает,
Кто по Троянской земле первый из Греков пройдет.
О, несчастная та, кто первая мужа оплачет!
Боги, не дайте ему в битве стремительным быть!
Слушай, из тысячи пусть корабль твой тысячным будет
И позади остальных слабую пенит волну.
Также напомню и то: последний спускайся на сушу, —
То не отцовской земли берег, чтоб очень спешить.
Вот возвращаясь, корабль гони парусами и греблей,
И на родном берегу скорой ногою вставай!
Скроется ль радостный Феб, высоко ль встает над землею,
Ты мне при свете печаль, ты моя дума в ночи;
Ночью сильней, однако, чем днем: ночь девам отрадна,
Если на милой руке шея покоится их.
Тут на ложе пустом ищу я лживых видений, —
Истинной нет у меня, ложная радость мила.
Но почему предо мной так бледен проходит твой образ,
И почему на твоих жалобы слышу устах?
Мигом мой сон отлетит, с молитвой спешу к изваяньям,
Нет алтаря, чтоб с него жертвенный дым не вставал;
Жгу фимиам, и слезами кроплю, и светит под ними, —
Так обагренный вином пламень взвивается вверх.
Скоро ли свижусь с тобой и жадной рукой обнимая,
Я ослабею сама от своего торжества?
Скоро ль, на ложе одном спокойно со мной сочетавшись,
Славные подвиги ты прошлой припомнишь войны?