— Нет, это не русские буквы, — стараясь, чтобы голос звучал максимально равнодушно, ответил майор. — Это сербские. В девяностых я там был и наколку сделал в память о местечке, где мы стояли. Эти буквы означают «Дешбовичи». Там у них странный язык…
Минуты две, показавшиеся Орехову парой часов, тянулось непонятное молчание, в продолжение которого Джексон с непроницаемым лицом недоверчиво щурился и рассматривал сине-красную картинку. Потом бандит неожиданно резко поднялся и, обращаясь к наемнику, все так же продолжавшему удерживать Марию, распорядился:
— Девку тащи в катер. Этого тоже перенесите. Возвращаемся на базу…
— А с судном что будем делать, Кэп?
— А куда нам это корыто? — небрежно отмахнулся Джексон. — Гранату в моторный отсек — и все дела, пусть отправляется на дно этой паскудной речушки.
— Кэп, — бандит воровато оглянулся и понизил голос, — зачем взрывать? Ведь это почти что целая яхта. Несколько тысчонок баксов нам не помешают, а? Я с парнями ночью ее перегнали бы в какую-нибудь деревушку. Покупателя за полцены найдем. И, кроме того…
Бандит, держа Марию на вытянутой руке, наклонился к самому уху босса и что-то быстро прошептал.
— Действительно, как же это я не подумал, — ухмыльнулся Джексон. — Молодец, Пепито. Так и сделаем, а пока давай этих на катер — и так сколько времени потеряли…
Услышав отчетливое пощелкивание в наушнике, Катков поморщился. И чего так по микрофону барабанить? И отсюда прекрасно слышно, что уже неподалеку стрекочут лодочные моторы — не меньше трех штук. Значит, бандюки свой рейд закончили и возвращаются…
Скат осторожно подполз к скрытому посту мичмана и дотронулся до плеча товарища рукой, безмолвно спрашивая, что, мол, тут за тревога такая. Троянов в ответ только зло сверкнул глазами, беззвучно выругался и в ярости саданул кулаком по земле. Затем кивком указал на черное пятно туннеля, куда только что проскользнула последняя лодка бандитов.
— Ты знаешь, кого они там привезли? — едва слышный голос мичмана подрагивал от бессильной злобы и досады.
— Ну, по твоей реакции, вообще-то, догадаться нетрудно…
— Ты догадываешься, а я своими глазами только что видел, что на палубе их катера сиденье, снятое с дивана, лежало. А на нем — наш майор. И Машка рядом, понял? Чуешь, что это значит? — Мичман скорее почувствовал, чем увидел кивок Ската, и обреченно подытожил: — А это значит, лейтенант, что нам полная ж…! Мы теперь связаны по рукам и ногам… Да и если прижмут их всерьез — а их обязательно прижмут, — то дела наши станут совсем кислыми…
— Хватит, мичман, — оборвал друга Скат. — Об этом мы чуть позже поговорим. А пока все идет по прежнему плану. Я назад, а ты субмарину не проворонь. Все потом, сейчас главное для нас — подлодка. Минут через десять я тебя сменю. Все, боец, неси службу…