До берега была несколько километров. Как сказал один философ, надо трезво оценивать не только свои возможности, но и свои невозможности. Добраться до далеких пляжей Пусана, да еще в вечерний отлив - все это показалось мне малореальным. Помощи тоже ждать было не от кого. Оставалось только прицепиться поясом кимоно к шипу кобуксона и надеется на лучшее.
- Нам я, бада ё! - громкий крик по-корейски разбудил меня. Солнце уже встало и на море поднялся ветер. Кобуксон поднял на палубе мачту с парусами. Я оглянулся назад. Все девять кораблей следовали в кильватере за флагманом.
- Нам я, бада ё! - я поднял голову и увидел, что вахтенные заметили меня и теперь тычут пальцем вниз. Что ж. Этого следовало ожидать.
Через десять минут, я практически голый - в одной набедренной повязке - и замерзший, стоял на палубе перед грузным, лысым адмиралом. Рядом с ним вертелся какой-то молодой парень в круглой, парадной шляпе. Вокруг толпились скалящиеся корейские матросы.
- Почему я должен оставить тебя в живых? - на ломаном японском спросил толстяк.
Ага! Значит, меня не узнали и считают простым моряком. Я попытался ответить, но из пересохшего горла вырвался только глухой хрип. Мне сунули в руки кружку с водой. Я отхлебнул и закашлялся. В кружке была морская вода. Матросы захохотали. Адмирал тоже заулыбался. Вот твари!
- Кто вы? - я решил потянуть время - Где я?
- Ты на кобуксоне адмирала И Сунсина - молодой подлиза подскочил ко мне и схватил за волосы, пригибая голову вниз - Хочешь пойти на корм рыбам? Соскучился по своим товарищам?! Быстро отвечай его превосходительству!
- Я младший артиллерист флагмана Таю-бунэ, Шигучи Идитенахер
- Странное имя - пожал плечами И Сунсин - Младший артиллерист говоришь... С цепными снарядами имел дело?
- Книппелями? Да, было дело.
- Будешь учить моих моряков стрелять книппелями - останешься живым. В трюм его!
Корейцы схватили меня под руки и потащили вниз. В трюме было тесно и воняло рыбой. В проходах стояли мелкокалиберные коронады, валялись картузы с порохом. Да, о пожарной безопасности тут слыхом не слыхивали. И как эти любители умудрились пустить на дно весь мой флот?!
Меня заперли в маленькой коморке на носу судна. В ней не было ни кровати, ни гамака. Из всех удобств - ведро для отходов и жалкое оконце размером с кулак. Под вечер на море началось волнение, перешедшее в шторм. Небо, такое чистое утром, нахмурилось, закатное солнце окрасилось в кровавый цвет и едва пробивалось сквозь белесую дымку. Порывы ветра стали сопровождаться зарядами дождя. Кобуксон то и дело вздрагивал от напора ветра и волн. Я выглянул в окошко. Не пора ли его задраить ставни?