– Ты не темни, полковник. Я на лесть не падок. Я срочную служил, два срока прапорщиком отпахал. И кабы не несчастный случай, был бы сейчас военным пенсионером. Поэтому, что такое родину беречь, мы знаем. Что случилось и что от меня надо?
– Есть у меня, Александр Васильевич, серьезные подозрения, что где-то в районе вашего поселка прячут украденные из карьера еще несколько лет назад запасы тротила. Много, килограммов пятьдесят, а может, и больше. И есть основания полагать, что и Калинина убили не просто так, и связь порвали не алкаши, намеревавшиеся пропить срезанный кабель. Что-то мне теперь кажется, что и капитан Воронин не своей смертью умер, а помогли ему, потому что он был опытным участковым и мог что-то заподозрить. А все происходящее за эти дни в поселке, я имею в виду и снесенный рекой мост, и сломавшуюся дрезину, наводит меня на мысль, что ждать нам нужно чего-то плохого и кардинального. Например, попытки вывезти отсюда взрывчатку. А уж кому она в наше время нужна, вы и сами можете догадаться.
– Вот ты ж, беда, а! – Старик пошевелил седыми усами, как будто что-то жевал. – Значит, и у нас террористами запахло. И на кого же ты думаешь, полковник, свои вроде все?
– Подозреваю многих, но пока говорить не буду, – признался Гуров. – Окажется, что ошибаюсь, а у вас предубеждение потом против этого человека останется. Я уеду, а вам тут жить. Давайте так: как только мне понадобится ваша помощь, помощь мужиков, которых вы знаете в поселке и на кого можно положиться, я вас позову. А пока ответьте мне на один вопрос.
– Давай свой вопрос, – вздохнул Рыбников.
– Вы ведь, Александр Васильевич, Лешку Штыкова не подозреваете в том, что он умышленно влил вместо масла что-то другое?
– Ухи бы ему его знаменитые оборвать, этому Штыкову! Да только подумать на него можно все, что угодно, кроме злого умысла. Парень он хороший, честный, порядочный. И если совершил что-то, то не по умыслу. Обмануть его могли. А с маслом этим… Скорее всего, его просто отвлекли. Тоже недостаток, я тебе скажу. Внимательность на нашей работе важна, собранность. Это тебе железная дорога, а не хухры-мухры. А Лешка молодой еще. Ты на него плохого не думай.
– А Бочкина вы зачем взяли на дрезину?
– Ольга Ивановна попросила. Тут дело такое, полковник, я ведь не трамвай и не городской автобус. Мое дело вполне конкретное – возить грузы в поселок, почту с почтальоном. А пассажиров мне перевозить как бы и запрещено, потому как не пассажирский транспорт дрезина, не оборудованный, а специальный. Вмиг начальник дороги прознает и скажет, что мне зарплаты не хватает и я рубли сшибаю на казенной машине. Ну, а по-свойски Ольге Ивановне я отказать и не мог. Племянник он ей вроде как. А ты что же, на него грешишь?