Все шло, как по рельсам. Лох втянулся. Исправно на кон ложились деньги. Но вскоре Жорик начал испытывать какую-то сначала отдаленную, но нарастающую с каждой секундой тревогу… Его глаза и глаза лоха встретились. И лохотронщик будто наткнулся на стену. Во взоре блеклого было нечто твердое, пугающее и вместе с тем затягивающее… Мысли путались. Воля к жизни уходила. Уже не хотелось ничего.
— Еще. — Блеклый кинул на лот несколько купюр…
— Вы выиграли, — неживым голосом произнес Жорик, пытаясь сбросить с себя оцепенение и не в силах сделать это.
— Благодарю. — Блеклый сграбастал с кона все деньги, усмехнулся, добавил «приз оставьте себе» и, как ни в чем не бывало, пошел дальше…
— Ты чего? Ты чего творишь? — подскочил к Жорику Михай, выходец из Кишинева, старший в смене. — Ты чего лоха с бабками с удочки сорвал?
— Он выиграл…
— Ты что трындишь, сволочь?! Обширялся, да? Приторчал?
— У него бабок полные карманы! А с виду обычное чмо! — встрял Леня по кличке Малютка, приземистый и мощный, как броневик, отбойщик. В его обязанности входило отбривать особо ретивых граждан, возмущающихся несправедливостью своего лоховского существования, и, если чего, придавить клиента массой.
— За ним! — прикрикнул раздраженно Михай, махая рукой в направлении, куда устремился блеклый.
Несостоявшийся лох обошел круглое белое здание метро, спустился по лестнице вниз, углубился в заросшие деревьями дворы.
Четверо лохотронщиков во главе с бригадиром устремились в погоню.
Михай увидел замаячивший вдали серый костюм и сделал знак — сбавить ход. Сразу бить опасно. Надо проводить в укромное место. Лучше разделать его под орех где-нибудь в подъезде.
Но блеклый в подъезды не спешил, шел мимо новостроек, прошел через двор поликлиники, устремился вдоль длинного забора какого-то предприятия. Место для разборок — лучше не придумаешь.
— Э, куда разогнался? — крикнул Михай, догоняя блеклого. — Мужик, ты нам должен.
Главный отбойщик Ленька Малюта быстро приближался к намеченной жертве, обогнав Михая.
— Лига защиты уродов тебе должна, — пугающе спокойно проговорил блеклый.
Михай чуть не споткнулся от такого.
— Ты чего загнул, петух гамбургский? — заорал он, убыстряя шаг. — Не, ты повтори…
Блеклый шел вперед, по-прежнему не оборачиваясь, не сбиваясь с размеренного шага, будто происходящее его не касалось. Это настораживало и одновременно бесило преследователей. Жертва не имеет никакого права вести себя так.
Парни догнали блеклого, обступили. Михай преградил дорогу. Малюта взял жертву под руку — ласково так, как даму, рассчитывая с такой же легкостью, как женщине, сломать тонкую кость. Третий член бригады пристроился по другую руку. Угрюмый Жора, единственный, которому происходящее совсем не нравилось и которого душил тесный, тяжелый страх, не спешил присоединяться к своим соучастникам.