— Послушал, Сократ, — Комбриг улыбнулся, не глядя в нашу сторону. — И, честно говоря, не понимаю, почему ты вызвал меня?
— Ты считаешь, вопрос не стоит и ломаного гроша? — отозвался Сократ Иванович.
— Конечно, — кивнул Петр Петрович. — Ты что, решил выдвинуть мне какое-то обвинение? Но в чем? В чем меня можно обвинить? — Комбриг повел наступление на основном фронте. — Это бормотание смертельно больного человека. Не исключено, кстати говоря, что его обработали психотропными средствами. Впрочем, какая разница? Из-за каких-то мелких офицеришек, решивших выслужиться, ты, Сократ, решил затормозить важнейшие стратегические разработки! Прослушанная мной запись — тьфу! — Комбриг сымитировал плевок на гладкую поверхность Сократова стола. — А вот срыв засекреченных, стратегически важных работ — совсем другое дело. Статьи за вредительство, увы, нет. Но так просто это не пройдет. Я постараюсь. Пусть твои люди немедленно вернут мой мобильник, и я созвонюсь… Ну, ты сам понимаешь, с кем. И если ты не уйдешь с моей дороги…
Последних слов Петр Петрович не договорил. Сократ Иванович нажал на кнопку, и в его кабинете тут же оказалось шестеро спортивных ребят. Не иначе, как бойцы «Альфы». Нас, противников Комбрига, трое. Неужели на каждого по два волкодава?
— У кого мой мобильник? — спросил у вошедших Комбриг.
— Не торопись, Петр, — произнес Сократ Иванович. — Мне нужно с тобой поговорить. А вы, господа офицеры, можете быть свободны, — Сократ Иванович бросил быстрый взгляд в нашу сторону. — Вас проводят в соседний кабинет, просьба сохранять спокойствие и не нарушать дисциплины.
Ребята из «Альфы» тут же встали между нами троими так, что в любой момент готовы были заломить нам руки. Даже раненой, перевязанной Валентине.
— Вы свободны, пройдите в соседний кабинет, — уже более жестким тоном повторил Сократ Иванович.
Что теперь делать? Вырвать у кого-нибудь из ребят-спецслужбистов пистолет, застрелить Комбрига, а потом самого себя? Не успею, тут парни серьезные, их обезоружить не так-то просто. Эх, чем бы сейчас свалить Комбрига? Свалить намертво, чтобы не мог подняться! Победителей, как известно, не судят! Хотя я за такого гада готов и под суд. Но… Руками не дотянуться. «Альфисты» (или кто они там?) не дадут.
— Позвольте последнее слово! — заговорил я, стараясь сохранить максимальное спокойствие.
— Пожалуйста, — разрешил Сократ Иванович.
— Слушай, ублюдок! Как бы ты тут всех ни пугал, кому бы ты ни звонил, я тебя достану при любом раскладе, ясно?! — не повышая голоса, проговорил я, глядя в ясные очи Петра Петровича.