К возку спешил староста, да некрасиво спешил, на бегу рубаху в порты заправляя. Почти босой, в тулупе, на рубаху накинутом.
— Дядьку Панас! — крикнула я и выскочила навстречу. — Дядьку Панас, это ж я!
Он ажно споткнулся.
Благо, не упал, а то и вовсе нехорошо б получилось.
— Зослава?!
— Я… дядьку Панас… я потом всего расскажу… а у меня к вам дело… и гостинцев привезла… и пойдем до хаты, а то замерзнете, после спина зновку болеть начнет… бабка писала, что вы надорвалися. Я ж вам казала, что неможно тяжелое подымать. А вы телегу толкали!
— Так села ж, Зослава, в яму клятущую и села! — он глядел на меня сторожко, будто не до конца поверить готовый был, что я — это и вправду я.
— Так позвали б кого…
— Я и позвал… а потом…
— Подмогчи полез.
— А то… молодые же ж… бестолковые… пихают, пихают, а ее с накату надобно… значит, возвернулася?
— Так… вакации…
— А… — Он на возок мизинчиком показал, с опасочкою, будто поджидая, что вылезет из него… кто?
Кто-нибудь этакий, боярского роду-племени да гордости немалое, пред которым и спину гнуть надобно, хоть бы и вольным человеком был дядька Панас, как и все иные барсуковцы.
— Да… после расскажу… мне бы… людей по хатам, чтоб не померзли. И коней поставить куда… я заплачу. За все заплачу…
Дядька Панас задумался. Не то что я боялась отказу — не откажет, он мужик разумный, и лишнего со своих не попросит. А что думает, так о делах.
— Значится, этих троих ко мне веди… коня одного возьму, сами поглядите, какого… к вам троих поставить можно… у вас сарай просторный. Может, и возок твой загоните, чтоб не помок.
И верно, был конь и у тятьки, и у деда… и воз, и телега… да только продать пришлось, потому как к чему телега без коня, а конь — без хозяина.
— Маланька! — заорал дед Панас. — Ходь сюды… возьми кого на постой… скольких?
Маланька на конников глянула без опаски, она баба спрытная, живая, даром что прошлым годом овдовела.
— Да двоих приму…
— Туська… Одного к Бирюковым…
Дядька Панас командовал громко, а я… я глядела на людей, да бабки своей не видела… и все село, почитай, явилося, даже старшая Гручиха, которая вечно плакалася, что ноженьки ее не ходют.
Дошла.
А бабки… неужто приключилось что? Дядька Панас сказал бы… а он…
— Иди ко мне, Зослава… отдохни с дороги… а бабку твою еще вчерась в Витюшки кликнули. Там бортничихина невестка рожать вздумала…
И отлегло прямо.
В глазах посветлело… рожать… рожать — это хорошо… правда, дело небыстрое, но коль Божиня сподобится, то возвернут сегодня бабку. Уж я-то витюшковцев знаю, с почетом примут, с почетом проводят.
А в доме дядьки Панаса натоплено было жарко — не продохнуть.