С тою мыслею и задремала.
А уже в дреме и поняла, где видела я этакую картинку… чтоб пухлая белая кожа, будто одревесневшая, и трещина, и вишенкою в трещине этой — язва.
…не урожденная сие болячка.
…и не от еды она, не от пития дурного с Добромыслом случилась.
…прокляли его, да не просто прокляли, проклятие обыкновенное отмыть можно, а это — смертным словом наложено, вздохом последним, криком, что от самого сердца идет. На этот крик и отзываются Боги…
…и в книге той, которую Марьяна Ивановна мне давала, писали, что воздают сии боги по справедливости… тогда, выходит, заслужил Добромысл свою болезню.
Вот только ведает ли о том боярыня?
А коль не ведает, то… сказать? Бабке-то скажу… Добронраве Любятичне же… не поверит. Кто я? Княжна со скотного двора? Верно сие сказано… она ж боярыня и у всяких лекарей бывала. И не могли те лекари, коль и вправду учеными были, проклятия не разглядеть.
Значится, ведает…
Тогда и сказать должны были, что нет иного средства, кроме как раскаянием душу очистить да молить Божиню о милости.
Ведает, конечно, ведает.
Но не привыкла Добронрава Любятична молить, пусть бы и богов. Иное придумала, а что… надобно будет с Марьяной Ивановной побеседовать. Уж она-то об этаких проклятиях должна знать, авось и присоветует чего. Оно и случается, что в книгах не всегда все пишут.
На том и успокоилась.
И верно, возвернуся в столицу, побеседую… а там ужо и письмецо напишу боярыне, так оно правильней будет. Пока ж пущай бабкино лечение примет. Глядишь, и поможет хотя ж бы самую малость.
Заснуть я не заснула.
Успокоилась.
И поднялася засветло, сама. Сама и умывался — Арей на руки лил. После я ему… водица за ночь выстыла, ну так студеною мыться, оно только пользительней.
Только-только прибралася, как в дверь поскреблися.
— Добронрава Любятична к себе княжну Зославу зовет. Завтракать, — сказала давешняя девка тихим голосочком и глаза-то отвела. Стыдно ей, небось, за тое, что ночью случилося, да только зла на нее не держу, подневольный человек.
Я-то поеду, а она останется с боярынею, с сыном ейным.
— Мы идем, — ответил за меня Арей. И рученьку подал.
Понятно, что одну меня не пустит. А то вчера сонного зелья плеснули, сегодня, глядишь, и приворотным пожалуют. Мне оно надо?
Девка только носом шмыгнула.
Но за собою повела.
Трапезничать боярыня изволила в светелке, по-простому. Стол накрыли белою скатерочкой, а там ужо и блинцов высится стопка, да ладных, тонюсеньких, этакие не кажная баба сумеет испечь. К блинцам и сметанка была, и мед, и варенье малиновое… стояли блюда с орехами да грушами, в сахаре варенными, и иные какие сласти.