И вновь губы облизал.
И главное, смотрит на меня, и так мне с того неудобственно, что, будь воля моя, под лавку б сховалася. Но так только к Арею ближей присела.
С Ареем оно всяк спокойней.
— Завернули вы, магики, туда, откудова без помощи не выберетеся. Тут же ж как, болота окрест. Сойдете чуть с тропы, и поминай как звали… а тропочки узенькие, махонькие… и закрученные такие, что чужакам и не объяснить… наши-то вешки ставят, да сами разумеете, что дело сие тайное… первому встречному о таком не рассказывают.
Сидит староста да бороду косматую оглаживает.
— А раз так, то не выбраться вам без нашее помощи…
И замолчал.
— Чего ты хочешь?
Арей локти на стол поставил, наклонился, точно желая старосту забодать. Оно ж, может, коль роги были б, и забодал бы, но и без рогов вышло так, что староста улыбаться перестал.
— Так это… добрый господине… не серчайте, коли чего не так… я человек простой и по-хитрому не умею… мы туточки магиков давненько не видывали… и вовсе людей не видывали… никто к нам не забредает, никто…
— Девок оставьте…
Голос у Старой Ольхи ныне сделался скрипуч, немощен, и сама она шла, опираясь на клюку, подволакивая ноги. И гляделася такою трухлявой, что дунь посильней, и рассыпется пеплом. Да только не поверила я этой слабости, помнила и взгляд ее ясный, и то, как споро она с костяным черпаком управлялася.
— Бабушка, — староста вскочил и, подхвативши старуху под локотки, на лавку усадил. Подпихнул с обеих сторон подушки, чтоб сиделося сподручней, — что ж вы гостей наших путаете…
— Пуганые они, не видишь разве? — отмахнулася старуха. — Выведу вас… куда хотите, туда и выведу, хоть к самому цареву терему, а то и в покои могу…
И как-то разом поверилося, что и вправду сумеет Ольха, коль понадобится, то и к терему, и в Акадэмию, и к краю мира, с которого плюнуть в мировую бездну можно…
— Подумайте, касатики. — Она ныне глядела не на Арея, но на Илью, и тот хмурился, плечи расправлял, да все одно гляделся несерьезным. — Дело-то у вас ныне государственной важности…
Она подхватила желтым когтем белужью икру и палец в рот сунула, посмоктала да выплюнула.
— Дело тайное, непростое… за такими делами многие головы летять… а порою и смута приключается. — Ольха прикрыла глаза, да только мнилося мне, что видит она все и сквозь пергаментные, иссеченные морщинами веки. — Хотите, скажу, что случится, коль не дойдете вы?
— Нет.
— Обоз тот, который в деревне своей бросили, сгинет меж Новоельнею и Калинковичами, там леса густые, снега глубокие. И с того обозу уцелеет лишь один человечек, который и расскажет, как напали на боярскую усадьбу лихие люди, как повырезали всех… и боярыню с ея сыночком любым… и еще в Барсуки наведаться хотели, да только поспели царские стрельцы…