…вижу бояр, что рядятся, а после идут друг на друга с кулаками… стрельцов, которые клялись в верности, но ныне верность их никому не нужна.
…кровь в палатах царских.
…кровь на камнях пустоши, где сошлись боярские дружины…
…кровь на тугих пшеничных колосьях, которые ложатся под копыта азарское конницы… вижу ее, многолюдную, дикую, что река в половодье.
Вылетела.
Затопила огнем, закрутила железом… и сквозь дым слышатся мне крики людей, которым в этой стремнине суждено погибнуть…
— Ну что, красавица, нагляделась? — Старуха смежила веки.
— Нагляделась, — отвечаю. И кланяюсь до самое земли. — Спасибо вам, бабушка, за ласку… и за то, что путь этот показали.
А у самой-то колени дрожат.
— За тобою выбор, девка… останешься с нами, выведу их к палатам царским…
— Зослава!
Я Арея за руку взяла.
Живой.
Чудо, что живой… и не сгорел… и если хватит у меня духу в проклятой деревне остаться, то и живым останется… или…
Мне решать.
Только мне и никому кроме… бабка и та молчит, глаза прячет. Видела ли? Иль ей и видеть не надобно, помнит она, что такое смута да как азары по земле росской ходили… и надо бы остаться.
Умру?
Пусть так. Что есть одна смерть по сравнению со многими? И страшно… и противно… а все одно мой это путь.
— Спасибо, — а у самой губы мертвые, — вам за ласку, люди добрые… да только и мне матушка сказывала, что не бывает легких дорог. Как не бывает такого, чтоб от своей судьбы человек откупился. И коль суждено нам… уйти…
Не могу сказать про смерть.
Оно ж мнится, что за спиною она стоит, слушает.
— То и пусть будет оно так…
— Не останешься, значит? — с усмешкой произнесла старуха.
— Нет…
И стыдно.
Выходит, что струсила я… могла бы спасти всех, а… или не могла? Отчего она мне один путь показала? Не потому ли, что не существует иного…
— Пусть будет по-твоему, девка… — старуха Ольха рукавом взмахнула.
И сгинула.
А с нею — и стол, и скамьи, и староста… и дом евоный… и все дома… и лето… стоим мы посеред пустоши, озираемся.
— И что это было? — спросил Лойко.
ГЛАВА 58
Об извилистых путях судьбы
Арей зачерпнул горсть снега и лицо отер.
Огляделся.
И я огляделася.
Пустошь, как она и есть, лысая, что бесова пятка. Только по краешку самому торчат реденькие осиночки, а за ними болото лежит, да не то, летнее, в зеленые колеры ряженое, а зимнее.
Бродят по снегу лошади.
Валяется одежа нашая… и Лойко первым тулуп подхватил, на плечи Станькины набросил.
— На от, а то околеешь, — проворчал. — И шапку не забудь.
— Ба…
— Чего я? — Бабка прежнюю личину не примерила, да и с прочих сползли они, выставляя нашу прежнюю суть. — Сама выбрала…