Построив и проверив личный состав по списку, Чхенкели доложил лейтенанту Моделю о готовности подразделения выполнить любой приказ командования.
— Посмотрим, ко всему ли вы готовы, — усмехнулся лейтенант и добавил: — Разрешаю покурить. Далеко не расходиться.
Бойцы взвода полезли в карманы кителей за сигаретами. Закурил подле офицера и штабс-фельдфебель…
Через пару минут к ним подошел офицер в черной форме СС. Александр неплохо разбирался в знаках различия, но никак не мог запомнить мудреные звания в элитных войсках рейхсфюрера Гиммлера. Кажется, это был гауптштурмфюрер — капитан. Приложив ладонь к матерчатому козырьку, Чхенкели вытянулся в струнку. Эсэсовец вальяжно кивнул, поздоровался за руку с Моделем и что-то приглушенно сказал. Меж ними начался негромкий разговор, а Александр, четко следуя субординации, отошел в сторонку…
— Штурмшарфюрер! — вскоре послышался чей-то голос.
Чхенкели спокойно курил, изучая висевшие на столбах фанерные таблички с надписями на немецком языке…
— Штурмшарфюрер!!
Он на всякий случай обернулся. И обомлел — эсэсовец требовательно смотрел на него.
«Понятно. Значит, мое звание в войсках СС именуется «штурмшарфюрер», — торопливо шагал он в направлении офицеров. — Надо запомнить…»
— Ваш взвод поступает в мое распоряжение. Пока вы будете служить в Шталаг 308, вам надлежит забыть о том, что вы — штабс-фельдфебель, и четко исполнять все мои указания, — отчеканил капитан. — Да, я забыл представиться: заместитель начальника айнзатцкоманды 4/1 гауптштурмфюрер Эрих Хартманн. Вам все понятно?
— Так точно, господин гауптштурмфюрер!
— Отлично. А теперь постройте своих людей и следуйте в блок № 14. Там вас встретят и разместят…
Концентрационный лагерь Шталаг 308 (VIII E) был создан в апреле 1941 года на территории восьмого военного округа Германии (недалеко от местечка Нойхаймер) и предназначался для приема советских военнопленных. Ровная площадка, обильно усыпанная песком и наглухо закрытая колючей проволокой. Тысячи пленных, поодиночке или сбившись в небольшие группы, медленно бродят по этому жуткому загону. Кто в шинели, одной гимнастерке, кто в серых порванных рубахах, когда-то бывших белым исподним. На лицах невыносимая усталость, безнадега, мука. Майскими ночами в этих краях холодно. Низкая температура заставляет людей зарываться в песчаный грунт. Каждый вечер на обширной поляне копошатся люди и роют большие ямы; затем усаживаются в них, прижимаясь друг к другу, а сверху накрываются шинельками. Так и пытаются выжить. Кто-то, в конце концов, ломается и дает согласие на сотрудничество с немцами. Кто-то держится и медленно умирает…