Нахожу нужную улицу и дом, ныряю в арку в надежде повстречать во дворе свободную лавочку. Во дворе орут дети, по-военному грохают китайские петарды. А все лавки оккупированы местными бабками, подозрительно косящими в сторону любого чужака.
— Ладно, — ретируюсь в арку, — подожду на улице.
Навстречу выплывают две мужские фигуры. Судя по внешности, гости с Кавказа. На этих горных орлов глаз у меня наметан — легко опознаю за километр.
Разминулись.
Замедляю шаг, оглядываюсь. И успеваю заметить, как один из парней быстро отворачивается.
Останавливаюсь, изо всех сил напрягая мозги. Одного из них я где-то видел. Того, что постарше и с седыми висками…
Пока пытаюсь перетряхнуть всю память, машинально меняю курс на сто восемьдесят и ускоряю шаг. Видимо, в такие мгновения телом человека руководит не холодный рассудок, а интуиция, предчувствие чего-то важного.
Снова оказываюсь во дворе.
Озираюсь по сторонам, но этих двух не вижу. Их нигде нет. Испарились. Детский визг и бабки, галдящие о своем…
Сзади шаги. Резко оборачиваюсь и вижу улыбающуюся Серафиму.
— Давно ждешь? — приветливо протягивает она руку.
— Нет. Всего пару минут.
— А я сорвалась пораньше. И доехала быстро — пробок сегодня больших нет.
— Пятница, — соглашаюсь я, — народ с середины дня срывается к реке, на природу.
…Мы прогуливаемся по городскому скверу с ласковым названием «Липки». Тенистые аллеи, фонтаны, изумрудная зелень газонов, цветы. Горожане любят этот небольшой парк, венчающий восточную оконечность центральной пешеходной зоны. От него рукой подать и до Волги, до Театральной площади, и саратовского «Большого» театра.
Непринужденно болтаем второй час. Серафима рассказала о себе, потом расспросила меня о новостях и переменах в жизни.
Какие у меня новости? Какие, к черту, перемены?… Стал заместителем командира бригады, получил погоны подполковника. А вместе с ними дырку в бедре от пули. Вот и все мои новости.
— Почему до сих пор не женился?
— На это вопрос есть ответ романтический, но неверный. Дескать, не встретил свою половинку: единственную и неповторимую, — отшучиваюсь я. — А на самом деле все проще. Зачем? Чтоб иметь уверенность в завтрашней ночи? К тому же женитьба — слишком дорогостоящее для меня решение проблемы стирки, ужина и уборки квартиры. Я уж как-нибудь сам.
— Ты неисправим, — смеется Серафима. — Как всегда, иронизируешь и врешь.
— Наполовину.
— Господи, и почему мужчины так любят врать?!
— Наверно, врали бы меньше, если бы не спрашивали…
У нее тоже без особых перемен. Немного продвинулась по служебной лестнице, добилась повышения зарплаты. В личной жизни — полный тромбоз. До сих пор не может забыть Андрея, ни с кем не знакомилась, ждет… Одним словом, ее отношение к его исчезновению очень схоже с моим. Мы оба не хотим верить в смерть дорогого нам человека, пока не получим достаточно четких тому подтверждений.