Пока не забыл, тороплюсь набрать заветный номер…
— Да, — слышится тихий голос после трех длинных гудков.
— Ира?
— Я слушаю.
— Привет. Это Павел. Павел Белозеров. Мы встречались у…
— Я помню, — перебивает она.
Ого! А балбес Ткач называет ее блондинкой!
— Ир, ты не в курсе, куда подевался Юрка? Уехал и дня четыре ни слуху ни духу. Дарья Семеновна беспокоится…
— А ты разве телек не смотришь? — спрашивает абонент странным тоном. В голосе и печаль, и упрек одновременно.
— М-м… последнее время не смотрю. А что случилось-то?
После долгой паузы из телефона доносится шепот:
— Они погибли.
Останавливаюсь посреди улицы.
— Кто погиб?
Молчит.
— Как это случилось? Когда? — кричу я в телефон.
Вместо ответа слышатся всхлипы. Приходится тоже взять паузу, а затем вкрадчивым баритоном попросить:
— Ирочка, пожалуйста, успокойся. Мы можем встретиться?
— Да. Ближе к вечеру.
…Ирэн, как всегда, немножко глуповата, подобно рекламе кефирной «Активии». Немножко манерна и капризна.
За полчаса непродолжительной встречи я выясняю некоторые подробности происшествия в Москве. Собственно, подробностей набралось немного — только то, что девушка узнала из двух выпусков новостей.
А узнала она следующее: почти в центре Москвы, около знаменитого Театра на Таганке, перевернулся и сгорел «Форд» их общего с Юркой приятеля, Толика — бывшего игрока саратовского футбольного клуба «Сокол». Вместе с ним погибли еще два парня: Мухин и Гобой — их она знала хуже. «Нива», на которой ехал сам Юрка со своим лучшим другом Базылевым, найдена разбитой в трехстах метрах от сгоревшего «Форда» — в глубине квартала, в заброшенном театральном дворике. Тела Базылева и Ткача обнаружены неподалеку от служебного входа в театр.
Пожалев, что редко смотрю новости, утешаю хнычущую Ирэн бутылочкой холодного пива. На всякий случай переспрашиваю:
— Ты ничего не перепутала?
— Нет, — поправляет она челку дрожащими пальчиками, — я узнала обе машины. И Базылева показали крупным планом. Он как живой. Только лужица крови под головой…
— А почему же здесь, в Саратове, милиция — ни сном ни духом?
— Не знаю. Наверное, московские менты еще не установили личности…
— Чудно. Нет ничего проще, чем пробить по регистрационным номерам хозяев автомобилей.
Помолчав, она вновь поправляет непослушные волосы. И, стрельнув в меня голубыми глазищами, робко интересуется:
— Ты никому не скажешь?
Хороший вопрос. Чисто женский. Потирая небритый подбородок, пожимаю плечами:
— Постараюсь.
— Я не уверена… Они меня не посвящали в свои дела, но… Короче, парни что-то затевали — готовили какую-то операцию, как любил выражаться Юрка.