— Нет, не знал!
— Так на что ты надеялся? На то, что Джалал простил бы тебе пятьдесят кусков и отпустил брата?
Сургин отрицательно покачал головой:
— Нет! Я знал, что он не простил бы долг.
— Тогда я не понимаю тебя.
— А чего тут понимать? Эти пятьдесят штук я намеревался отработать у Джалала.
Ответ удивил и Салахаева, и Берзоева. Аджар спросил:
— Отработать? Как? Что ты можешь сделать, что стоило бы таких денег?
— Я могу многое!
— Что конкретно?
— Воевать!
Вопрос задал Берзоев:
— Приходилось?
— Приходилось!
— И что же ты, готов пойти против своих?
Андрей повысил голос:
— А кто свои? Те, кто вышвырнул меня из спецназа? Те, кто обрек на нищету? Кто лишил всего? Кто послал в Чечню умирать брата? Или те, кто сфабриковал дело, чтобы, не разобравшись, бросить меня за решетку? Кто мне свои? Да я без вас эту власть продажную, будь моя воля, всю к стенке поставил бы за то, что она со страной и людьми сделала.
Как и рассчитывал Сургин, упоминание о спецназе заинтересовало заместителя Аджара. Берзоев спросил:
— Ты сказал, что тебя вышвырнули из спецназа?
— Да, это так.
— И давно уволили?
— Давно. В девяносто втором году. Так что в Чечне я ничьей крови не пролил. В Афгане да, там пришлось, в Союзе, в бывшем Союзе — нет, кроме последнего случая, когда одному козлу череп проломил. Но это ни к спецназу, ни к войне никакого отношения не имеет!
— Ты служил в Афганистане? — задал вопрос Али.
— Я там не служил, я в Афгане воевал, будучи командиром диверсионно-штурмовой группы отряда спецназа.
— В какие года это было?
— С восемьдесят первого по восемьдесят третий, потом с восемьдесят пятого по восемьдесят восьмой. Затем отряд вывели «из-за речки» и расформировали.
— И где ваш отряд действовал?
— Везде. По всей территории Афганистана и даже в Пакистане. Но там проводили единичные акции по освобождению пленных.
Берзоев задумался. Потом поинтересовался:
— А в районе Саланга не работали?
— Один раз, и то только потому, что один наш пехотный взвод попал в серьезную переделку. Поэтому майор Потапов, наш командир, и отдал приказ вытащить ребят из капкана духов. Даже дату того боя назову. 14 июня восемьдесят седьмого года!
Али привстал. По его виду было заметно, что он вдруг разволновался.
— Почему ты запомнил эту дату?
— Потому, что в том бою мы потеряли одного офицера, моего друга! Потеряли, когда, казалось, уже все кончилось. Но остался в щели снайпер. Он и снял Женьку! Мы позицию снайпера потом из огнемета сожгли. Живым факелом дух по склону метался, пока из пулемета не добили. Но друг погиб. Я каждый год 14 июня поминаю его. Это уже как традиция. Скорбная традиция!