Листман вернулся спустя несколько секунд, протянув меч госбунцу. Как только рукоять холодного оружия оказалась в руках Уотсона, он с криком набросился на Фостера, который с трудом успел отбить атаку. Но, напор и сила госбунца были слишком велики, от чего главу охраны губернатора отбросило назад. Круг, сформированный из людей, стал еще больше. Фостер скорее всего бы упал на пол кабака, если бы не деревянная стена, подперевшая ему спину. Он только успел восстановить равновесие, как Уотсон вновь накинулся на него. Лезвие меча уже было готово разрезать его голову на две равные половинки, прямо пройдя по макушке, переносице и подбородку, если бы не его знаменитая реакция и быстрота, которые позволили ему вовремя выставить вперед свой меч, отбивая атаку. Мышцы его рук напряглись, но Уотсон был сильнее, от чего его локти постепенно начали сгибаться, а лезвие меча и лицо госбунца приближаться. Уже когда лезвие меча было на расстояние не больше мизинца от его кончика носа, Фостер присел и ушел в сторону.
Толпа кричала и подбадривала бойцов, их слова сливались в бессмысленную какофонию, лишенную смысла.
Оказавшись один перед стеной, Уотсон резко развернулся. Острие его меча достала успевшего отойти на относительно безопасное расстояние Фостера, полоснув его по спине. Его камзол и сорочка расползлись, обнажив кожу и начавшую кровоточить рану. Фостер взревел от боли, выпрямил спину и слегка согнул колени. Уотсон готовился к новой атаке, не давая времени ему на восстановление. Несмотря на выпитое, Джереми Уотсон был быстр и решителен и находился в прекрасной форме. Еще пару минут назад Фостер был о себе такого же мнения, но теперь ему пришлось кардинально пересмотреть самооценку, а также поменять тактику боя. Меч полетел в его сторону, и снова Фостеру удалось отразить атаку в самый последний момент, когда казалось, что ранение было неизбежным. Атака следовала за атакой. Фостеру приходилось думать только об обороне, в чем он считался, пожалуй, даже лучше мастером, чем госбунец. Но столь огромное количество атак и прессинга со стороны Уотсона были способны расправиться с любой обороной, какой бы искусной она не была, а потому на теле Фостера вскоре появилась новая рана, образовавшаяся на его левом плече. Ранение было довольно опасным, но боли от него Фостер даже не почувствовал. Три следующих удара были отбиты им, но четвертый откинул его на карточный стол, вследствие чего несколько золотых монет разлетелись по сторонам и зазвенели по полу.
Завсегдатаи уже вопили от восторга и криками подбадривали дуэлянтов. Уотсон стоял над Фостером, подняв руки высок вверх продолжая крепко сжимать в руках рукоять меча. Фостер понимал, что ему уже не успеть вовремя выставить перед собой свое оружие, а потому и не стал этого делать. Вместо этого он перекатился на бок, и разрезавший воздух меч госбунца, вонзился в деревянный стол, оставив на нем глубокий рубец. Фостер встал со стола и отбежал в сторону, настолько быстро, насколько ему позволило это сделать выносливость и деревянная нога. Впервые ему представился момент для атаки, так как госбунец находился в это мгновение спиной к нему. Фостер взмахнул мечом, но его удар был отбит госбунцем с невероятной легкостью. Затем, Уотсон нанес два точных удара кулаком по лицу Фостеру, а следующей атакой выбил из рук главы охраны губернатора его меч, который отлетел в сторону. Несколько зрителей, увернулись от скользящего по полу холодного оружия, после чего вновь встали на свои места. Меч исчез за частоколом их ног.