– У нас нет войны, ваша милость, – смутился охранник.
– А с Домом Литейщиков?
– Ну так там не война, просто спор. И они сюда не придут, они законы уважают.
– Но нас ты почему пропускаешь? Там в мешках может оружие оказаться, у меня вон – меч на поясе.
– Про вас нам уже давно сказано – придет гном и с ним еще кто-то.
– И что, любой гном сгодился бы?
Парень почесал в затылке и сказал:
– А давайте я вам старшего вызову?
– Давай. Только мы пойдем к дому, так что твой старший пусть туда подгребает, – добавил Бурраш и пошел догонять товарищей. К смотревшему ему вслед охраннику подошел товарищ.
– Это кто такой строгий? Уж не новый ли нам командир?
– Вряд ли, это же иноземец – орк.
– Ну, а мы гномам кто?
– Мы местные, стало быть им земляки.
– А гном-то этот – здоров.
– Да уж не ювелир, руки вон, словно лопаты.
– Но если этот строгий нам командиром станет – загоняет до седьмого пота.
– Загоняет, – согласился первый охранник. – Вон у него меч какой – все ножны битые.
– Бывалый, видать.
– Видать. А вот я бы на войну не пошел, а ты бы?
– Я бы тоже не пошел. А ты почему?
– Я сначала обжениться хочу, а то с войны придешь увечный – ни обжениться, ни хозяйство поставить. А ты почему?
– А мне страшно. Там на войне не побалуешь.
– Не побалуешь.
51
Жилая часть и само представительство Ювелирного Дома представляло собой вытянутую в обе стороны от парадного входа строение, где-то даже похожее на конюшню. Однако выстроено оно было, как и центральная часть Фарнеля, из обожженного кирпича – очень основательно и с окошками вроде бойниц.
И это Бурраш одобрил. Однако двустворчатые двери были легкие, поставлены в новой коробке, прибитой к старой – из мореного дуба, которая когда-то держала двери весом, как разводной мост. Об этом свидетельствовали огромные старые петли, кованные неизвестным кузнецом лет двести назад. А может и все триста.
Подошел местный гном и принял мулов, двери отворились и появился еще один гном-служитель, но его сейчас же отодвинул другой, который всем сразу не понравился.
– Ага! – сказал он, подбоченившись. – Пришло войско потешное!
Потом, обращаясь к служителю, добавил:
– Иди в комнаты, Альбан, это не гости, а такие же слуги, как ты. Они сами дорогу найдут.
Бурраш посмотрел на Ламтака, полагая, что тот чего-то скажет, но Ламтак только сопел.
– Не торопись, – шепнул Мартин орку и тот стал подниматься на крыльцо, глядя поверх неприветливого гнома.
– Эй, верзила! Ну-ка доложи мне – кто ты таков? – потребовал тот, топнув ногой.
– А ты-то кто? Старший лакей? – усмехнулся орк.
– Бурраш… – напомнил Мартин.