Похоже наступало время хандры, которая случалось с капитаном раз в год, а то и чаще. И когда наступала эта самая хандра, хотелось бросить службу и внезапно закрутить роман или с кем-нибудь подраться. А еще хорошо попьянствовать с недельку или отправиться на войну.
Он пробовал все варианты и все они ему помогали.
Покачиваясь в седле и с ненавистью глядя на все возы, что ехали навстречу и пылили, как целый кавалерийский полк, Ван Гульц перебирал возможности развеять свою тоску.
Итак – роман. Он ехал в деревню и закрутить роман там, едва ли было возможно. А домогательство к местным девкам могло обратиться скандалом. Нет, этот вариант не подходил, поскольку капитан был на службе.
Другое дело – подраться. Опять же, он ехал в деревню, где можно было найти повод, чтобы подраться, однако драться на кулаках с простыми мужиками офицеру тайной канцелярии было не по чину.
Пропьянствовать неделю. Это был бы неплохой вариант, только этой недели у капитана не было. У него и дня не было для хорошей суточной пьянки и потому оставалось только война. Но и войны также не ожидалось.
Однако, делать что-то было нужно, капитан по себе знал, что в состоянии хандры у него никакие дела не клеились.
Ван Гульц чуть дернул повод и поехал рядом с сержантом Штерном.
– Слыш, Штерн, ты же вроде из местных? – негромко спросил он.
– Так точно, господин капитан.
– Где тут можно выпивки хорошей достать?
– Бражки или чего покрепче?
– Покрепче.
– Через полмили будет поворот направо – деревня Линов. Там есть трактир. Перегонка плохая, но крепкая.
– Хорошо, тогда принимай командование, а я пришпорю жеребца и после вас догоню.
– Конечно, господин капитан.
Ван Гульц дал лошади шпоры и перевел на крупную рысь. Через полмили свернул по указному направления и у самого горизонта увидал крыши домов, это была Линов.
Проскакав по наезженной полевой дороги, он уже с окраины увидел трактир и пару привязанных к коновязи лошадей.
Поставив свою рядом, он поднялся на крыльцо и едва вошел в трактир, двое гостей и сам хозяин встали по стойке смирно, словно солдаты.
«Услышали звон шпор,» – догадался капитан. Шпоры были не какой-нибудь редкостью, но простецкие звякали, как гвозди, а дорогие офицерские – звенели, словно клинок.
Мундир на нем был без знаков различий – такие часто носили отставники, однако здешних завсегдатаев было не провести. Они поклонились и отошли в сторону, а трактирщик услужливо улыбнулся и спросил:
– Чего изволите, ваше благородие?
– Перегонка нужна.
– Извольте, этого добра у нас много! И для вас – самое лучшее!
Сказав это, трактирщик убежал куда-то, а затем вернулся с двумя кувшинами с узкими горлышками, закрытыми деревянными пробками.