Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…» (Аринштейн) - страница 78
Памятник Петру I (Медный всадник)
А в «Медном всаднике» Николай I поставил несколько вопросительных знаков, запретил слово кумир по отношению к Петру I и забраковал строки:
Описав всё это в своем дневнике, Пушкин (к тому времени уже несколько избалованный царской снисходительностью) недовольно добавляет: «…Всё это делает мне большую разницу» (XII, 317).
Переделывать поэму Пушкин не стал, отложив ее до лучших времен. К сожалению, «Медный всадник» увидел свет уже после смерти Пушкина.
Удивительной была судьба рукописи Пушкина «История Пугачева». О прохождении ее через обычную цензуру нечего было и думать. Мало было надежды и на положительное отношение к этой теме Царя. Всего несколько лет назад Николай I запретил Пушкину печатать «Песни о Стеньке Разине», и Бенкендорф подробно разъяснял тогда:
«Песни о Стеньке Разине, при всем поэтическом своем достоинстве, по содержанию своему не приличны к напечатанию. Сверх того Церковь проклинает Разина, равно как и Пугачева» (XIII, 350).
Тем не менее теперь, после знакомства с трагедией «Борис Годунов», Царь отнесся к историческому труду Пушкина со всей серьезностью. Он предложил сменить заголовок: вместо «История Пугачева» – «История Пугачевского бунта», сделал, по словам Пушкина, несколько «очень дельных» замечаний (XII, 320) и разрешил печатать. Более того, Император признал эту работу важным государственным делом: он распорядился выдать Пушкину ссуду из казны на издание книги и разрешить ее печатать в типографии Императорской канцелярии.
Решение Царя буквально вызвало бунт среди высокопоставленных чиновников, отвечавших за цензуру, – министра просвещения С. С. Уварова (которому подчинялся цензурный комитет) и председателя цензурного комитета кн. М. А. Дондукова-Корсакова.
Пушкин записал тогда в своем дневнике: «Уваров большой подлец. Он кричит о моей книге как о возмутительном сочинении. Его клеврет Дундуков (дурак и бардаш) преследует меня своим ценсурным комитетом. Он не соглашается, чтоб я печатал свои сочинения с одного согласия Государя. Царь любит, да псарь не любит» (XII, 337).
Негодование на Уварова и Дондукова нашло отражение и в стихотворной сатире Пушкина: первого он высмеял в сатире «На выздоровление Лукулла», второго – в известной эпиграмме «В Академии наук / Заседает князь Дундук…».
Граф С. С. Уваров
Когда в 1836 г. Пушкин получил разрешение Царя на издание журнала «Современник», то Уваров и Дондуков добились, что он должен был проходить через обычную цензуру. Понятно, это доставляло дополнительные сложности Пушкину. Однако Дондуков, зная, как относился к Пушкину Николай, не очень придирался к поступавшим к нему материалам «Современника», о чем свидетельствует переписка Пушкина с Дондуковым-Корсаковым.