Пушкин: «Когда Потемкину в потемках…» (Аринштейн) - страница 98

В. А. Жуковский. Рис. Пушкина

Эта поразительная разность характеров Пушкина и Жуковского неоднократно подчеркивалась их биографами, порой даже с излишним нажимом: «Пушкин жил в неряшливой обстановке, в беспечной семье, порывисто разбрасывал свое время и силы… Жуковский был всегда одинаково ровный, сдержанный, человек порядка… Даже в творчество пытался Жуковский внести расписание… Какой контраст с Пушкиным!»[179].

Так или иначе, но из-за этой разности между друзьями нередко возникала напряженность. Особенно раздражали Пушкина поучения Жуковского, его менторский тон. Жуковский начинал, как правило, с неумеренных восторгов по поводу гениальности Пушкина и тут же, буквально в той же фразе, переходил к понуканиям или упрекам, которые, как он, видимо, считал, должны были побудить Пушкина к еще большей творческой самоотдаче:

«Ты создан попасть в боги – вперед…» (XIII, 94–95)

«Ты рожден быть великим поэтом; будь же этого достоин» (XIII, 120).

«…твоя будущая прекрасная слава, которую ты должен, должен, должен взять (теперешняя никуда не годится… она не согласна с твоим достоинством)» (XIII, 164) и т. п.[180] Словом, прямо как у Сальери:

…

(VII, 127)

В этих высокомерных репликах Сальери, в той конкретной ситуации, в которой они произнесены, передана вся обидная неуместность такого рода восторгов, наставлений и упреков.

Впрочем, не одни эти реплики, а вся великая трагедия Пушкина «Моцарт и Сальери» может служить прекрасной метафорой противоположности характеров Пушкина и Жуковского, их внутреннего взаимного отталкивания, творческих несогласий, даже манеры общения.

Критичное, с сильным оттенком иронии отношение Пушкина к творческой манере Жуковского восходит уже к первым послелицейским месяцам в Петербурге. Пушкина приняли тогда в общество «Арзамас», где считалось вполне уместным иронизировать друг над другом, писать друг на друга шутливые эпиграммы, но при этом оставаться друзьями. Пушкин с его ироничным умом не преминул воспользоваться этой традицией, чтобы высказать своему старшему другу весьма нелестные замечания. Жуковский перевел незадолго до того балладу Гебеля «Тленность» – «Die Vergän-glichkeit» (точнее, «Всё проходит»). Пушкин довольно едко высмеял этот перевод, который открывается стихами:

Вот как обыграл это Пушкин: