На очередной оставленной «туристами» стоянке команда обнаружила переносные аккумуляторы. Прохор не поленился проверить каждый – они не давали даже остаточного напряжения. «Туристы» отступили в не знавшую электричества эпоху. Впрочем, пара у них тоже не было, а обстоятельства продолжали толкать прямиком в каменный век. «Оловянная чума» пожирала инструменты, которые внезапно оказались сработанными вовсе не из нержавейки. Лыжи и полозья санок коробились от мороза, быстро трескались и разрушались. Жидкость для керогазов отказывалась гореть, хоть и пахла бензином.
«Туристы» уже не хоронили своих мертвецов, не было сил – ни физических, ни моральных. Поначалу хранили верность своим покойникам и волочили за собой. Затем решили закапывать в снегу, складывая из ледяных глыб что-то вроде надгробия. Когда сил убавилось, только забрасывали снегом, причем сильный порыв ветра проделал бы эту работу лучше. В какой-то момент и вовсе стали оставлять тела неприкаянными.
Отставной сановник знал, рано или поздно команда найдет кости. Человеческие кости.
Он понял, что так будет, когда они наткнулись на сваленные горой консервные банки. Все до одной были вскрыты. Мороз не смог ослабить вонь протухшего содержимого: это был месячный запас еды для двух сотен человек. Теперь стало ясно, что «условный Джон Доу» вознамерился обхитрить спутников и судьбу заодно: когда обнаружилась порча консервов, он отделился от колонны и пошел обратно по собственным следам, чтобы отщипнуть кусочек от медвежьей туши.
Несколькими переходами дальше Прохор обнаружил на стоянке дюжину тонких косточек, причем одна была короче остальных. «Туристы» использовали их для выбора бедолаги на роль общего ужина. Многим эта пища внушала отвращение. Люди разбегались из экспедиции во все стороны, поодиночке и небольшими группками, надеясь спастись собственными силами. Команда Прохора не в состоянии была пройти по каждому следу и двигалась за основной колонной. Немалое количество драматических событий осталось за кадром.
Михаил Васильевич раздумывал вслух:
– Помните книжку «Два капитана»? Там феерический подлец замыслил погубить путешественника. Вызвался снарядить экспедицию. И ведь снарядил! Просто-таки образцово. – Михаил Васильевич принялся загибать пальцы: – Трухлявый корабль – раз. Одежда: истлевшие меха и сгнившая кожа – два. Протухшее мясо и зараженные жучком сухари – три. Похоже, а?..
Прохор ничего не ответил, только поднял брови.
Вездеход двигался по паковым льдам еще не один час и по всем расчетам нагонял «туристов». В какой-то момент Прохор завертел головой: