– Эй, ходу, ходу! Сейчас шквал налетит, в двух шагах ничего не разглядите!
Вольски, задыхаясь от быстрого шага, перевел и подумал: «И верно, нас засекли… Интересно, как давно?»
Они успели добежать до домика ровно к тому моменту, как усиливавшийся ветер пригнал к острову полосу плотного, тяжелого тумана. Она надвигалась с моря на глазах, и Вольски это пугало. Нет, он видел уже подобные шквалы, но одно дело, когда ты сидишь на борту большого теплохода, и совсем другое – когда бежишь, спотыкаясь, по арктическому галечнику на острове, где кроме тебя только три человека и полярные маки.
– Вот молодцы, – с удовлетворением заключил хозяин домика, когда они наконец ввалились внутрь. Там было тепло и душновато. – Ну, заходите, гости дорогие! Я вас давно услышал – так шумели, будто стадо тюленей на выгуле. Давайте знакомиться будем. Алексей!
– Добрый день, – старательно выговаривая русские слова, сказал Вольски. – Я Норман, это Мэтью и Оз. Мы вас нашли! So lucky day!
– Да уж, – усмехнулся русский, включая плитку и ставя на нее небольшой чайник. – Нас найти – это большая удача. Здесь мишек бывает больше, чем людей…
– Sorry, кто больше?
– Белых медведей, – пояснил Алексей. – А вас-то каким ветром сюда занесло? На полюс летели?
– Нет, – покачал головой Норман. – Мы… как это… исследователи. Ученые. Корабль «Моргенштерн», принадлежность – Евросоюз… так? Международная гидрографи-че-ска-я экспедиция, разрешения есть. Всемирный год Арктики…
– А, – русский покивал. – Слышал, что «Моргенштерн» будет проходить мимо, но сюда не зайдет. Ты переводчик, Норман?
Вопрос был задан очень небрежно и в тоне общей беседы – будь Вольски по легенде кем-то другим – он бы точно споткнулся. А так спокойно ответил:
– Нет, я – гидрограф. Я знаю русский язык немного. Мои предки родом из России.
Сандерс и Оз тем временем стащили пуховики и шапки и уселись на одну из кроватей – ту, что была аккуратней прочих застелена голубым покрывалом. Сандерс куда-то засунул свои вечные спички и выглядел теперь просто образцово. Оз время от времени отворачивался и кашлял – не сильно, но весьма умело. Сухой такой кашель, как у только что заболевшего человека. Алексей поглядывал на него и хмурился.
Домик у русских был небольшой и внутри ничем не перегороженный – одна комната, у стен которой стояли три двухэтажные кровати, электрическая плитка и кухонный стол со шкафчиком. В дальнем углу – массивная тумба с встроенным системным блоком и несколькими мониторами. На тумбе валялся планшет, похожий на тот, которым пользовался Оз, несколько флешек и видеокамера. На полу возле тумбы стояли какие-то приборы, закрытые сверху черной пленкой. Возле них на деревянном ящике – большая рация. Над рацией висела заваленная книгами полка. Вольски присмотрелся к названиям: «Биоинженерия морских организмов», «Адаптационные особенности арктических и антарктических форм глубоководной фауны», «Симбиоз в биотехнологии», «Генетика рода Architeuthis»… И впрямь рыбоферма, что ли? Название Architeuthis показалось ему знакомым, но он не мог припомнить, что это за рыбы. Наверно, какой-то сугубо арктический род…