– Ираида Семеновна, – спокойно произнесла я, глядя женщине прямо в глаза. – Прошу вас потерпеть немного: не все действующие лица в сборе.
Наконец дверь распахнулась и в проеме показалась баба Глаша. Правда, выглядела она несколько необычно. Во всяком случае, я лично узнала ее с большим трудом: пред взорами собравшихся предстала миловидная, еще даже совсем не старая женщина. Без уродовавшего ее платка и с хорошо уложенными волосами, она вполне могла сойти за менеджера среднего звена. Под стать оказалась и одежда.
Оглядев присутствующих торжествующим взглядом, баба Глаша, а вернее, Глафира Митрофановна произнесла:
– Да, сумела! Да, смогла! Вернула я свои деньги-то у Мавроди! Он же как из тюрьмы вышел, начал вкладчикам долги раздавать! Я подсуетилась – и вот, пожалуйста!
Ай, плутовка! Ай, лиса! Братик-то наверняка рассказал ей, как прокололся, выдав столичной «звезде» их тайну. Та, не будь дурой, в «звездочке»-то меня и признала. Так что этот спектакль, безусловно, адресный. Вот только меня так просто не проведешь.
Теперь, когда все действующие лица в сборе, следовало начать свою изобличительную речь, но я не торопилась. Несмотря на то, что к сегодняшнему разговору я готовилась долго и тщательно, и на то, что многократно отрепетировала каждое слово, сейчас я вдруг отчетливо поняла, что не могу начать. И не только потому, что выступление перед подобной аудиторией требовало определенной смелости. И не только потому, что мне предстояло обвинить людей в тяжких преступлениях, но и потому (и это, безусловно, одна из главных причин), что сейчас мне придется открыться перед человеком, которого я, теперь это уже совершенно очевидно, люблю. Мне предстоит сообщить ему, что все это время я ему бессовестно лгала в лицо. Более того! Я не просто обманывала, я желала растоптать, испортить и исковеркать его жизнь!
Не скрою, мне хотелось последовать Ольгиному совету и послать все к черту. Сделать вид, что ничего не было. Что в моей жизни никогда не существовал Андрей, что я действительно устроилась на работу секретаршей по велению души и сердца. Хотелось открыться Сергею в своих чувствах, воспользоваться малейшим шансом на счастье, пусть даже ему суждено продлиться недолго.
Более того! Я готова была валяться у него в ногах, если понадобится, вымаливая крохи внимания, но…
Всему этому, разумеется, не суждено сбыться. Начинать отношения со лжи – значит заранее обречь их на неудачу. И, если есть хоть малейший шанс на прощение, хоть какая-то надежда на взаимность с его стороны, я не могла этим не воспользоваться.