Что-то много у них тут благодетелей – каждый своим долгом считает предупредить неразумную барышню, потерявшую голову от неземной любви к начальнику.
– Спасибо, конечно, но я как-нибудь сама разберусь с перипетиями личной жизни. Хорошо?
– Не хорошо! – Взгляд Мироновой неожиданно сделался злым и колючим. – Ты чего о себе вообразила, а? Без году неделя в компании, а уже ведешь себя как хозяйка. Всюду свой нос суешь, что-то вынюхиваешь, выглядываешь. Кто ты такая, а? Что тебе нужно, а?
Я с удивлением уставилась на собеседницу, пытаясь понять, что на нее нашло. И тут меня осенило! Да это же ревность! Банальная бабья ревность. Похоже, Петров тот еще сердцеед. Сначала Ангелина, теперь Ираида. И все они почему-то решили, что между нами с шефом что-то есть.
Помня о том, чем закончилась предыдущая встреча с влюбленной в Петрова женщиной, я на всякий случай отодвинулась на край скамьи и приготовилась ретироваться бегством при малейших признаках опасности – о том, чтобы вступить в схватку с соперницей, и речи не шло: мои боевые навыки, несмотря на приобретенный опыт, по-прежнему на нулевом уровне.
– Послушайте, Ираида Семеновна, – мне стоило немалых усилий сдержаться и не послать собеседницу в дальний пеший поход за грибами и ягодами, – можете спать спокойно. У нас с шефом исключительно рабочие отношения.
– Да, да, заливай больше, – усмехнулась Миронова и неожиданно икнула. – И именно поэтому вы сегодня приехали вместе. Угу, угу, у нас же Петров – тот еще добродетель: всегда секретарш лично подвозит. Держи карман шире!
Я пожала плечами, мол, дело ваше, думайте что хотите.
– Не-е-ет, – проговорила Ираида, – тут что-то не так. Я же вижу! Все вижу!
– Очень рада, что у вас такое прекрасное зрение, но мое, видимо, значительно хуже, так как пока ничего такого я не разглядела. Ровным счетом ни-че-го. – Последнее слово я произнесла по слогам, надеясь хоть так донести его смысл до собеседницы.
Разговор утомил меня с самого начала. Стоило мне понять, о чем пойдет речь, как я тут же утратила к нему всякий интерес и сейчас мучительно искала повод закончить беседу.
Не найдя способа сделать это вежливо, я резко поднялась, давая понять, что считаю разговор оконченным, и, отвернувшись, зашагала по аллее куда глаза глядят, не обращая внимания на грозные окрики Мироновой, приказывающей мне вернуться.
Завернув за угол, я наткнулась на Хоруженко, который, укрывшись от посторонних глаз и ушей, вел оживленный разговор по телефону. Не желая встречаться с ним тет-а-тет (мне и утренней беседы хватило), я резко затормозила на пятках и нырнула обратно, стремясь скорее покинуть «опасное место». Сделать это не успела, так как чутким ухом уловила кусочек фразы, заставившей меня изменить намерения и обратиться в слух.