— Боже, мне так жаль, — пробормотал Байкер, снимая свою куртку с нашивками и накидывая мне ее на плечи. — Ты, должно быть, замерзла! Я должен был дать тебе свою куртку еще тогда, когда увозил тебя!
Он казался действительно огорченным, и я почувствовала себя еще чуточку безопаснее. Его куртка доходила мне до бедер, и она была теплой от его тела. Я завернулась в нее, и его возбуждающий запах окутал меня: запах пота, мокрой кожи и его одеколона.
Байкер взял меня за руку и потащил к лифтам.
— Пойдем, нужно высушить тебя.
Я отстранилась, и он остановился.
— Подожди секундочку. Где мы?
— У меня дома. Я подумал, что маленький панк отправится домой, где вы вместе с ним живете, а ты не захочешь туда пока возвращаться.
— Этот маленький панк — мой жених, — сказала я, неуверенная, что это все еще было так, и почему я это сказала.
Его рот криво изогнулся, а брови поднялись вверх, выражая свое презрение.
— Больше нет, — сказал он.
Я пожала плечами.
— Это правда, он немного панк.
Я подошла к Байкеру, но он закрылся от меня, снова глядя с выражением, которое я не могла прочитать.
— Я могу отвезти тебя в другое место, если тебе здесь неудобно, — предложил он, разрушая момент лукавой улыбкой. — Я имею в виду, если ты боишься.
Я шагнула еще ближе и теперь почти плотно прижалась к нему. Мое сердце бешено колотилось. Я видела, насколько сильным он был, как он отшвырнул Джона, и каким тот был маленьким комком по сравнению с ним. Он был похож на воина, одетого в кожаные одежды.
— Я не боюсь. Я просто не хожу домой к мужчинам, если не знаю их имени.
— С какими мужчинами ты не идешь домой?
— С такими, как ты? Никогда.
Его глаза сузились.
— Такими, как я?
— Да, такими, как ты. На самом деле, я вообще никогда не ходила домой к мужчине, — я осторожно придвинулась еще ближе, и теперь моя голова была на уровне его плеч, а глаза смотрели прямо на него сквозь пелену пушистых ресниц. — Но теперь, я бросила Джона, потому что мне нужны перемены. И так, мы здесь.
— Мужчинами, как я? — спросил он снова. Он просто зациклился на этом «такие мужчины, как он».
— Ох, расслабься, — сказала я. — Я пошутила.
— Надеюсь, — прорычал он.
Он отстранился и снова повел меня в сторону лифтов. Я позволила ему подвести себя к серебряным дверям, прежде чем освободить руку.
— Ты так и не сказал мне свое имя, — говорю я.
— Шейн Сорренсон, — говорит он, изучая меня скучающим взглядом, сверху вниз.
— Спасибо. Что ж, Шейн, сейчас мы можем идти, — я повернулась к лифту и стала ждать.
Он еще не нажал на кнопку, насколько я знаю. Пробурчав что-то о развлечении, смешанном с разочарованием, он наконец-то нажал на кнопку лифта.