Утром позвонила Мария Николаевна и сообщила, что Брунгильда тоже поедет в Екатерингофский сад – развеяться. А еще получена телеграмма от профессора Муромцева: завтра вечером он приезжает, и они собираются встречать его.
Сидя в коляске, направляющейся в Екатерин-гоф, Мура старательно отворачивалась от лучей весеннего солнца: ее лицо постоянно затенял шелковый, отделанный забавными бархотками зонтик, привезенный для нее из заграничного турне старшей сестрой. Клим Кириллович ласково усмехнулся – напрасно Мура боится веснушек, на ее нежной коже два-три крохотных пятнышка у прямого тонкого носика смотрятся очень пикантно.
Доктор перевел взгляд на Брунгильду Николаевну. Ее царственная осанка всегда нравилась Климу Кирилловичу, и он любил это ее непроизвольное движение подбородком – чуть-чуть вбок и вверх. Ничего нет удивительного, что этот англичанин Стрейсноу не справился с порывом и поцеловал девушку!
Едва коляска остановилась у Екатерингофского дворца, Мура выпрыгнула из нее и устремилась через ажурный мостик к ступеням крыльца. Доктор галантно подал руку Брунгильде Николаевне, мельком, но с удовольствием глянув на маленькую ножку в черной ботинке, показавшуюся из-под юбки, когда девушка спускалась на землю. Несколько секунд он постоял в размышлении, брать ли ему с собой неизменный саквояж? Или оставить под присмотром кучера? Или доверить хранителю дворца? Впереди стоит еще одна коляска с дремлющим на козлах кучером.
Войдя в вестибюль, где Мура и Брунгильда беседовали с хранителем-инвалидом, доктор перевел дух.
– Раненько вы приехали, милые барышни, – говорил сочувственно хранитель, – я ж говорил вам, что благодетель наш еще не завершил работ по спасению деревянного нашего сокровища от возгорания. Сегодня как раз сымают петровскую карту да пропитывают ее чудодейственным средством... Неопалимая будет карта, навечно сохранится.
– А вы уверены, что карте ничто не грозит? – тревожно взглянула в мутные глаза старика Мура.
– Да что же сердешной сделается? Снимут со стеночки аккуратненько, сложат в несколько рядочков и в корытце люминиевое окунут. Сам в щелочку видел, как аккуратно подходят, каждый гвоздик ласково вытаскивают. А сейчас туда нельзя – опасные испарения, для здоровья вредно.
– Что ж нам делать? – Расстроенная Мура смотрела на доктора Коровкина. – Не подождать ли окончания этой процедуры?
– Туда раньше завтрева не взойдешь, барышня, – огорчил ее хранитель. – Да вы ж можете и на второй этаж подняться – китайские комнаты осмотреть. Тоже, доложу вам, дива дивные.
– Хорошо, – вяло согласилась Мура. – Коли уж приехали, давайте осмотрим китайские комнаты.