Старик отправился за ключами от китайских комнат, а посетители остались ждать. Мура в тревоге посматривала на запертую дверь, ведущую в покои первого этажа, и, невзирая на протесты доктора и сестры, направилась к ней, чтобы заглянуть хотя бы в щелочку. Но не успела она приблизиться к двери, как резная дубовая створка приоткрылась и на пороге появился... Илья Михайлович Холомков.
О! – театрально воскликнул он. – Какая встреча! Я всегда говорил, что Петербург город тесный. Мое почтение, Клим Кириллович! Позвольте ваши ручки, милые барышни. Брунгильда Николаевна?
Щеки Брунгильды вспыхнули, и она, поведя точеным подбородком, протянула руку русскому Адонису.
Клим Кириллович был поражен. Что все это значит?
– Мария Николаевна? – требовательно и слегка нетерпеливо произнес красавец, и властные нотки в его голосе заставили доктора вздрогнуть: с каких пор господин Холомков держит в подчинении сердечко Марии Николаевны? – Счастлив вас лицезреть.
Мура, замирая, смотрела на Илью Холомкова – не может же такого быть в природе, чтобы человек с каждым днем, с каждой неделей, с каждым годом становился только прекрасней?
Однако мы не ожидали вас здесь встретить, господин Холомков, – сказал доктор Коровкин севшим от волнения голосом.
– И я тоже не ожидал, – откликнулся Холомков, с нескрываемым равнодушием приложив обворожительные уста к белой Муриной перчатке и тут же забыв о ней. – Но это неожиданность приятная.
– Так это вы таинственный благодетель дворца? – спросила Брунгильда глубоким контральто, в переливах которого слышалась готовность вступить в опасную игру.
– О милая Брунгильда Николаевна, это сущие пустяки, – ответил чуткий Илья Михайлович, прикасаясь к ее локтю и говоря глазами что-то другое. – Благое дело на небесах зачтется. Правда, я предпочитаю творить добро в уединении. Но тут уж ничего не поделаешь – судьба...
– О какой судьбе вы говорите? – резковато вклинился доктор, ему было неприятно, что Брунгильда Николаевна стоит слишком близко к красивому нахалу. – Вас кто-то заставлял ремонтировать дворец?
Холомков рассмеялся, показывая всем своим видом, что понимает, отчего так злится доктор Коровкин.
– Случай и есть судьба, дорогой доктор, – многозначительно улыбнулся он. – А потом – дело нехитрое. Запрос в Имперскую Канцелярию, пара рекомендаций, смета, разрешение, поиск подрядчика и рабочих, закупка и доставка антиоксигидры... Завтра уже все будет завершено...
– Вы интересуетесь вопросами сохранности исторического наследия? – спросила хрипло еще не вполне оправившаяся от шока Мура.