— Гасконец?
— До седьмого колена!
— А я родом из Фландрии… Приглашаю вас, месье, завершить ужин, прерванный столь нелюбезным способом.
— С удовольствием, месье!..
И оба молодых человека от души расхохотались.
Потом они уселись на том конце стола, где расположился де Голль. Смазливая служанка моментально выставила им еще пару бутылок анжуйского, заменила блюдо с остывшим мясом на новое, пышущее жаром. Появилось на столе и особое угощение — от хозяина, обрадованного удачным завершением драки без заметного для заведения ущерба. Дядюшка Жиро лично поставил перед отважными господами большую плошку с бланманже.
— Миндальное, с цукатами. Угощайтесь, месье!..
Анжуйское оказалось вполне приличным, так что молодые люди не ограничились двумя бутылками. Тем более де Голль не возражал, поскольку за все решил платить его новый знакомый.
— Какие пустяки, Анри, — заявил он после второй бутылки, выпитой за дружбу между мушкетерами и гвардейцами кардинала. — Между друзьями не должно быть никаких счетов! К тому же я желаю отблагодарить вас за помощь. Вы очень смелый человек, де Голль! Лезть в драку с одним кинжалом — это дорогого стоит.
— Ерунда, Шарль! — отмахнулся Анри. — Мне даже не пришлось обнажить клинок, вы все сделали сами. А бутылкой по голове — не самый честный прием…
— Против подлецов и разного сброда любые приемы хороши! Он же собирался стрелять в меня?.. А вы ему помешали.
— Эх, д’Артаньян, вот если бы также можно было разделываться со всеми недругами!
— Конечно, можно, де Голль!
— Э, нет! Вот, к примеру, какой-нибудь поэт сочинит на вас эпиграмму. Неужели вы станете его за это убивать?
— Я вызову его на дуэль! — Мушкетер, увлекшись, взмахнул кинжалом с наколотым на него куском мяса, и оно, сорвавшись, улетело на соседний стол, за которым продолжала веселиться компания оборванцев, и плюхнулось в тарелку с закуской. Но пьяные гуляки этого даже не заметили.
— А если он не дворянин? — усмехнулся Анри.
— Тогда… поймаю и поколочу!
— Отлично! Вот только поймать его весьма затруднительно…
— Кого же вы имеете в виду, де Голль?
— Да есть тут один… самородок, возомнивший себе, что он гений! «Мэтром Аданом» его в салонах называют.
— Бийо?! — неожиданно рассвирепел гасконец, воткнув пустой кинжал в стол. — Да ведь этот прощелыга только и делает, что сочиняет мерзкие стишки, оскорбляя благородных людей!
— Он и вас умудрился задеть? — удивился де Голль.
— Этот Бийо пару недель назад имел наглость продекламировать в гостиной мадемуазель Ланкло отвратительный пасквиль о господине дез Эссаре и его мушкетерах!